Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 6. На пороге Нового Завета. От эпохи Александра Македонского до проповеди Иоанна Крестителя

Это как бы сигнал к восстанию. Иов загнан к самому последнему пределу, где гаснет разум и остается один крик…

Что скажут ему друзья? Ведь он бросил вызов и им, мудрым, набожным и уверенным в правильности всего происходящего.

Ответы друзей и сетования Иова — это не драма в античном смысле слова. Перед нами скорее серия монологов, произносимых в присутствии слушателей. Порой собеседники почти игнорируют друг друга и обращаются либо к невидимой аудитории, либо к самому Богу. Здесь нетрудно увидеть спор автора с самим собой. Он как бы разделился, но каждое из его воплощений имеет свои черты и свое отношение к спору. Почтенный Элифаз Теманский олицетворяет дух исконного благочестия и традиции. Он говорит вдохновенно и искренне, хотя в нем видны и узость, и самоуспокоенность. Билдад меньше склонен к размышлениям, духовный опыт его беднее. Он бездумно принимает веру отцов и глух ко всем сомнениям. Софар уже не просто отбрасывает их, но переходит в открытое наступление, считая любое роптание признаком нечестия. Сам же Иов — человек, раздавленный своим горем, уставший от елейных слов и взыскующий Бога Живого, от Которого только и ждет разрешения всех мук. В его речах, как в фокусе, собрана вся боль мира. Зачем? — без конца спрашивает он, изнывая в приступах невыносимой тоски.

Здесь уже нет речи о споре Сатаны с Богом и искусе. Эта тема исчерпана и фактически оставлена. Проблема обнажена до основания во всей своей остроте. Личное крушение Иова приводит мудреца к раздумьям о скорбях всего человечества, особенно — о страданиях невинных. Эта тема издавна сопровождала религиозную мысль древнего и нового мира. Но с Книгой Иова по беспощадности и силе, с какой в ней ставится вопрос о страдании, можно сравнить лишь произведения Достоевского. Для него самой страшной загадкой является страдание ребенка. Автор же «Иова» берет пример не менее страшный: горе беспомощного старика, для которого уже нет никакой надежды, нет будущего. Он ничем не защищен и сознает, что ждать ему больше нечего. Всю жизнь трепетал Иов, предчувствуя беду, и вот она пришла:

Страдание ставит человека перед всем, что не есть он сам , как перед непонятной, почти враждебной силой. Он видит бессмыслицу зла, абсурдность мира, которые ужасают его душу и с которыми он не хочет, не может примириться. Стоик вел бы себя иначе, но потому лишь, что Бог и «равнодушная природа» для него, по существу, одно и то же. Его Божество подобно водопаду, который уносит человека, чтобы снова вернуть его в круговорот мироздания. Иов же — сын веры — знает о Сущем иное, и потому-то он столь дерзок в своем мятеже и неотступен в требовании, мольбе и призыве…

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава одиннадцатая

ДВА ИОВА

1. Талмуд. Бава Батра, 16 а.

2. Иез 14, 14, 20. Даниэль — в данном контексте не пророк Даниил, а древний финикийский царь. В раннехристианской традиции Иов почитался историческим лицом. См: J. Danielou . Les saints paiens de l'Ancien Testament. Paris, 1955, р. 110.

3. См.: H. Lusseau. — RFIB, v. I. р. 653.

4. Эдомитское происхождение Книги Иова отстаивал Л. Каценельсон (ЕЭ, т. VIII, с. 773-774). Р. Пфейффер лишь указывает на Эдом как родину легенды об Иове (Zeitschrift fur die alttestamentische Wissenschaft, 1926, 44). Православный библеист Юнгеров идет еще дальше, считая Кн. Иова переводом с арабского (см. Я. Юнгеров . Происхождение Книги Иова — ПС, 1906, № 3, с. 336-339). Но органическая связь Кн. Иова с прочими частями Библии и включение Кн. Иова в канон доказывают, что автором книги был иудей.

5. Добродетели Иова, согласно общепринятому толкованию, указывают на его праведность по отношению к себе ( там — непорочен, или прост, целен), к людям ( яшар — справедлив, прям, добродетелен) и к Богу («богобоязнен и далек от зла»).

6. Сыны Божии — древнее название ангелов, заимствованное из ханаанской терминологии (Пс 28, 1; 88, 7). Сатана, или Противящийся, находится среди них. Его отношение к Богу неясно. Но его роль может быть понята в сравнении с ролью других ангелов, исполняющих негативные функции (напр., ангел-губитель: Исх 12, 23, ср. 2 Цар 24, 16; 4 Цар 19, 35; Пс 77, 49). См.: H. Ringgren . Israelite Religion. London, 1966, р 313. Есть основание полагать, что образ Сатаны родствен образу ангела смерти Самаэля существа среднего между ангелом и демоном. О нем говорят иудейские источники последних веков до н. э. См.: Е. Воронцов . Сатана как ангел смерти — ВР, 1907, № 3, с. 287. Попытку истолковать образ Сатаны в Кн. Иова в духе позднейшей демонологии см.: А. Глаголев . Ветхозаветное библейское учение об ангелах. Киев, 1900, с. 628-659.

7. С. Крамер . История начинается в Шумере. Пер. с англ. М., 1965, с. 139. Обзор внебиблейских сказаний о страдающем праведнике см.: J. Steinmann . Le livre de Job. Paris, 1955, ch. II et III.

8. Цит. по И. Клочков . Старовавилонская поэма из цикла сочинений о невинном страдальце. — ВДИ, 1978, № 1, с. 21. В этой работе рассмотрены сходство и различие между Кн. Иова и аналогичными произведениями древней литературы. См. также, свящ. А. Петровский . Книга Иова и вавилонская песнь страждущего праведника. ПР, 1916. «Я открою тебе сокровенное слово». Литература Вавилонии и Ассирии. Пер. с аккадского. М., 1918, с. 216—220.

9. Элифаз родом из Темана — области в Идумее (Быт 36, 34; Иер 49, 20; Иез 25, 13; Ам 1, 12), Шуах — из Наама, как полагают, города на востоке Палестины. Идумейские мудрецы издревле славились на Востоке (Авдий 1, 8; Иер 49, 7). Эдом граничил с аравийской степью, поэтому мудрость его можно назвать еврейско-арабской (не с этим ли связаны арабизмы в Кн. Иова?).

10. Известное сходство с диалогической частью «Иова» имеет вавилонская поэма (ок. XI в. до н. э.), в которой изображена беседа Страдальца с его Другом (см.: Я скажу тебе сокровенное слово, с. 235-241). Но там вопрос, поставленный автором «Иова», не имеет всей глубины библейской книги. Композиция диалогического раздела книги достаточно стройна. 1-й цикл речей: а) вступительная речь Иова гл. 3, б) речь Элифаза — гл. 4—5, в) ответ Иова — гл. 6—7; г) речь Билдада — гл. 8; д) ответ Иова — гл. 9—10; е) речь Софара — гл. 11; ж) ответ Иова — гл. 12-14. 2-й цикл речей: а) речь Элифаза — гл. 15, б) ответ Иова — гл. 16—17; в) речь Билдада гл. 18; г) ответ Иова — гл. 19; д) речь Софара — гл. 20; е) ответ Иова — гл. 21. 3-й цикл речей несет на себе следы редакции. Вставками в цикл являются: гимн в честь Премудрости (гл. 28), обычно приписываемый автору книги, и речи Элиу (гл. 32 — 37), которые библеисты относят к позднейшему редактору. Есть мнение, что и в речах Ягве есть вставки. Как полагают исследователи книги, первоначальный порядок 3-го цикла мог быть примерно таким: а) речь Элифаза гл. 22, б) ответ Иова — гл.23—24, 1—17; в) речь Билдада — гл. 25; г) ответ Иова — гл. 26, 1—4; 27, 1—12; д) речь Софара — гл. 27, 13-23, 24, 18, 24, е) ответ Иова гл. 29—31 IV часть, речи Ягве — гл 38—42.