Сергей Худиев - Христианство: трудные вопросы

Бог вызывает в сердце верующего благоговейный трепет, радость, благодарность и восхищение — так что человек от избытка сердца восклицает:

Благослови, душа моя, Господа! Господи, Боже мой! Ты дивно велик, Ты облечен славою и величием (Пс. 103:1).

Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это (Пс. 138:14).

Господи! Ты Бог мой; превознесу Тебя, восхвалю имя Твое, ибо Ты совершил дивное; предопределения древние истинны, аминь (Ис. 25:1).

Возможно, неприязнь к слову «поклонение» связано с тем, что Бога человек не знает, и при слове «поклонение» вспоминает какого-нибудь гнусного диктатора или восточного деспота, перед которым люди падают ниц. Но люди не имеют права на поклонение — диктатор или деспот больше похож на дьявола, чем на Бога, они пытаются украсть то, что по праву принадлежит Богу — и больше никому.

Поклоняться кому-то, кроме Бога, — мерзкое извращение, и поклоняться Богу — не значит падать ниц перед деспотом; это что-то прямо противоположное.

Верующий восклицает: «Слава Богу!», когда неверующий восклицает: «Какая красота!»

Благодарение, ликование, преклонение — естественная, нравственно здоровая реакция на Бога, примерно так же, как восхищение — здоровая реакция на красоту, почтение — здоровая реакция на величие, а преклонение — здоровая реакция на нравственный подвиг. Цель человека — познать Бога и возрадоваться Ему вовеки; благодарение и поклонение, которое мы совершаем здесь, — это предчувствие того вечного ликования, которое ждет нас в Его Царстве.

Сергей Худиев

Присмотревшись к нашему повседневному живому общению, мы увидим, как много в нем ритуала. Все эти «здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста», снимание шляпы при входе в помещение и открывание двери перед женщиной — ритуал, органично вплетенный в живое общение. Если близкий человек не пожелает нам «доброго утра», мы подумаем, что он обиделся на нас. Если кто-то, получив от нас некую вещь или услугу, не выразит благодарности — мы решим, что он просто хам.

Как и живое общение с людьми, живое общение с Богом включает в себя ритуал. Он нужен нам, а не Богу, этот «танец вежливости»; потребность дополнять спонтанное общение ритуальным, повторяющимся заложена в нас биологически — ритуал нравится и животным, они бывают обескуражены и обижены, если их лишить ритуала. «Молитвенное правило» включает в себя слова, которыми говорили с Богом пророки и праведники Ветхого Завета, святые Нового Завета и Сам Господь Иисус; повторяя эти слова, мы включаемся в цепочку, которая тянется из древности в вечность, мы становимся частью церковного Предания.

Замечено также, что люди, которые боятся ритуала или презирают его, зачастую просто не молятся — они «выше» того, чтобы повторять «заученные чужие слова», а сами не знают, как начать и чем закончить молитву.

Спонтанная молитва, своими словами, от сердца, обязательно должна дополнять «молитвенное правило». Я не знаю, как у православных, а у нас пренебрежение спонтанной молитвой считается грехом.

Ольга Брилева

Это ни в коем случае не так. Ваша или моя молитва может быть вознаграждена чудом с не меньшей вероятностью, чем молитва святого. Дело не в «продвинутости» молитвенника — Бог слышит всех. Просто святой чаще знает, чего в данном случае хочет Бог, и не молится о вещах заведомо пустых. Знание, воля, все эти аскетические подвиги не имеют никакого отношения к «успешности» молитвы. Христос молился в Гефсиманском саду — и не получил того, о чем просил; так о какой же «продвинутости» может идти речь, кто может быть продвинутей Христа? При чем тут знание и воля? Мы верим, что Господь всеведущ, так что такого может знать подвижник или святой, чего не знал бы Бог? Мы верим, что Он всемогущ, — чья воля может пересилить Его волю? Как христианин может верить, что у Бога чего-то можно вытребовать, чего Он не желает давать?

Ольга Брилева

Если бы мы жили по совести, мы бы действительно не нуждались в Церкви. Христос создал Церковь для нашего спасения, и ее существование обусловлено тем, что мы в этом спасении нуждаемся.

Самый простой способ это обнаружить — действительно, всерьез попытаться поступать по совести. Попробовать хотя бы неделю практически проявлять любовь к ближнему. А на практике все оказывается совсем иначе, чем в теории. Теоретически я всех люблю, а практически проявить любовь к конкретным, живым ближним со всеми их раздражающими и неприятными чертами — вот тут нашла коса на камень. Любая искренняя попытка жить по любви приводит к осознанию того, что на практике лень, раздражительность, эгоизм, гордыня, страхи оказываются гораздо сильнее прекраснодушных порывов.

Человек, который всерьез пытался жить по любви, знает, что любви в нем мало, а много совсем другого. Поэтому действительная любовь к ближним сочетается (не только у христиан) с осознанием своей нравственной несостоятельности. Тот, кто искренне стремится к любви, видит свой грех. Мы не таковы, какими должны быть, и поступаем не так, как должны поступать. Пока мы и не пытаемся быть по-настоящему хорошими, мы этого не замечаем — так человек, который просто дает течению уносить себя, этого течения не замечает. А когда пытаемся — вот тут становится очевидным, что ничего не выходит.

Поэтому первое, что обнаруживает человек, который искренне стремится поступать по совести, — это то, что по совести он не поступает. Мы, на самом деле, не следуем тем моральным принципам, которые сами признаем справедливыми.

Христианство говорит, что за нравственным законом стоит Бог, Которому мы дадим ответ за нашу жизнь. За нашей неспособностью поступать по этому закону — первородный грех, то есть то обстоятельство, что мы отвернулись от Бога и глубоко извратили свою нравственную природу. Мы нуждаемся в Божием прощении, которое освободило бы нас от осуждения за грех, и в Божьем исцелении, которое освободило бы нас от тяги к греху.

То и другое Бог дарует нам в Иисусе Христе. А прийти к Иисусу Христу — значит прийти в Церковь, как Он Сам сказал:

Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16:18).