Авторов Коллектив - Тайна Мумии. Рассказы о мумиях. Том II

— То-то оно и есть. Давай распаковывать ящик. Там, наверное, какие-нибудь вкусные вещи!

Я попробовал вскрыть крышку ящика моим старым кинжалом. Но клинок сломался. Я поглядел кругом, но нигде не было никакого инструмента, который я мог употребить в дело.

— Ничего не выходит! — сказал я.

— Ты глуп! — рассмеялась Анни.

Она побежала на кухню и принесла оттуда молоток, щипцы и долото.

— Все это лежало в ящике кухонного стола. Ты ничего не знаешь.

Она опустилась на колени и принялась за работу. Но это было нелегкое дело: крышка сидела крепко. Бледные щеки Анни покраснели, а сердце стучало так, что почти слышны были его удары.

— Возьми! — сказала она, передавая мне инструменты и прижимая обе руки к груди. — Ах, глупое сердце!

Это было самое милое создание во всем мире, но такое хрупкое! С ней нужно было обращаться крайне осторожно: ее сердце было в большом беспорядке.

Я вытащил несколько гвоздей и приподнял крышку. Трах! Она наконец отскочила. Вверху лежали опилки. Анни проворно засунула обе руки внутрь, а я в это время повернулся, чтобы положить инструменты на стол.

— Я уже нашла! — вскрикнула она. — Это что-то мягкое!

Вдруг она испуганно вскрикнула, вскочила и повалилась навзничь. Я подхватил ее и положил на диван. Она лежала в глубоком обмороке. Я торопливо расстегнул ей блузу и расшнуровал корсет. Ее бедное сердечко опять дало знать о себе. Я взял одеколон и стал тереть ей грудь и виски, и мало-помалу сердце стало опять стучать.

В это время в наружную дверь постучали.

— Кто там?

— Это я.

— Войдите, но только проходите поскорее! — вскрикнул я, и Беккере вошел.

— Что это такое? — спросил он.

Я рассказал ему, что произошло.

— Этот ящик прислан мне, — сказал он.

— Вам? Но что же в нем такое? Почему малютка так испугалась?

— О, ничего особенного.

— Там мертвые кошки! — воскликнула Анни, придя в себя. — Весь ящик битком набит мертвыми кошками!

Фриц Беккере взял крышку, чтобы снова накрыть ящик. Я подошел и бросил беглый взгляд внутрь. Действительно, там были мертвые кошки. На самом верху лежал большой черный кот.

— Черт возьми, на что они вам?

Фриц Беккере улыбнулся и медленно промолвил:

— Знаете ли, говорят, что кошачий мех очень помогает против ломоты и ревматизма. У меня есть старая тетка в Уседоме: она очень страдает ревматизмом, и вот я хочу послать ей кошачьи шкуры.

— Ваша противная старая тетка в Уседоме, наверное, чертова бабушка! — воскликнула Анни, которая уже сидела на софе.

— Вы думаете? — промолвил Беккере.

Он учтиво раскланялся, захватил ящик и ушел в свою комнату.

Неделю спустя снова пришла посылка на его имя, на этот раз по почте. Хозяйка пронесла ее через мою комнату и многозначительно кивнула мне. Вернувшись затем в мою комнату, она подошла ко мне, вынула из кармана записку и протянула мне.

— Вот что в посылке! — объявила она. — Я списала это с почтовой декларации.

Посылка была из Марселя и содержала двенадцать кило… мускуса! Количество, совершенно достаточное, чтобы обеспечить этим продуктом всех жриц Венеры в Берлине лет на десять.

Поистине, замечательный человек был этот господин Фриц Беккере!

В другой раз, когда я, вернувшись домой, только что переступил порог, хозяйка, крайне взволнованная, кинулась ко мне:

— Сегодня утром он получил огромный ящик — метра в два длиной и полметра вышиной. Наверное, там гроб!

Но Фриц Беккере через несколько часов вытащил ящик из комнаты и отдал его на дрова. И, несмотря на то, что хозяйка во время уборки комнаты самым старательным образом совала свой нос всюду, она не могла открыть ничего такого, что имело бы хотя бы отдаленное сходство с гробом.

Мало-помалу наш интерес к тайнам Фрица Беккерса исчез. Он продолжал получать иногда таинственные ящики, по большей части маленькие — вроде того, в котором были мертвые кошки. Порой появлялись и длинные ящики, но мы отказались отгадывать эту загадку, тем более что Фриц Беккере не имел в себе решительно ничего, бросающегося в глаза. Иногда вечером попозднее он заходил ко мне часа на два, и я должен сознаться, что беседовать с ним было большое удовольствие.

И вот тогда произошла со мной в высшей степени неприятная история.

Моя маленькая подруга становилась все капризнее. Памятуя об ее больном сердце, я принимал по отношению к ней всевозможные меры предосторожности, но она с каждым днем становилась все раздражительнее. Фрица Беккерса теперь она совсем не переносила. Если Фриц Беккере заходил ко мне на минутку в то время, когда она сидела у меня, то каждый раз происходила сцена, кончавшаяся тем, что Анни падала в обморок. Она падала в обморок так часто, как другие чихают. Она постоянно падала в обморок — по всякому поводу, а очень часто и без всякого повода. И обмороки эти становились все длиннее и внушали мне все большие опасения. Я все время боялся, что она умрет на моих руках. Бедное милое создание!

Однажды под вечер она пришла ко мне веселая и довольная.

— Тетя уехала в Потсдам! — промолвила она. — Я могу пробыть у тебя до одиннадцати часов.

Она заварила чай и уселась ко мне на колени.

— Дай мне прочитать, что ты написал.

Она взяла исписанные листки и прочла их. И осталась довольна написанным и в награду за это крепко поцеловала меня. Наши маленькие подруги — самая благодарная публика для нас.

Она была весела и здорова сегодня.

— Ты знаешь, я думаю, что моему глупому сердцу гораздо лучше. Оно стучит совсем спокойно и правильно.

Она взяла мою голову обеими руками и прижала мое ухо к своему сердечку, чтобы мне было слышнее.

Вечером Анни озаботилась составлением меню нашего ужина. Она записала все, что надо было: хлеб, масло, ветчину, франкфуртские сосиски и яйца — и позвонила хозяйке.

— Вот! Ступайте и принесите все это! — приказала она. — Но только посмотрите, чтобы вам дали хороший товар.

— Вы останетесь довольны, барышня: я позабочусь обо всем как следует, — ответила хозяйка.

И она ласково погладила мозолистой рукой атласную ручку Анни. Я нахожу, что все берлинские квартирные хозяйки без ума от подруг их жильцов.

— Ах, как славно сегодня у тебя! — смеялась Анни. — Если бы только этот отвратительный Беккере не приходил сюда!

И вот как раз именно он и явился. Тук-тук…

— Войдите!

— Я мешаю?

— Да, конечно, мешаете. Разве вы не видите, что мешаете! — воскликнула Анни.

— Я сию минуту уйду.

— Ах, вы все равно помешали нам… Едва вы просунете сюда голову, уже становится противно. Уходите же… Уходите же, наконец! Чего же вы еще ждете? Вы — убийца кошек!

Беккере уже взялся за дверную ручку, чтобы уйти. Он не оставался в комнате и минуты, но для Анни и это был слишком долгий срок. Она вскочила, ее белые руки схватились за край стола.