Сборник статей - Неоязычество на просторах Евразии

Самыми ненавистными силами Назарову представляются «общечеловеческие ценности» и настроенная прозападнически интеллигенция [100]. Иными словами, порицая русское неоязычество за наивность и «бегство в утробу истории», Назаров сближается с ним по многим пунктам – в агрессивной антизападнической позиции, в понимании «зловредной» миссии еврейства, в двуцветном видении мировой истории как бесконечной борьбы между силами Добра и Зла, в отстаивании непреходящих ценностей традиционной русской культуры.

В принципе эта откровенно антизападническая позиция близка настроениям, царящим в РПЦ, и ее открыто отстаивают некоторые православные священники. Так, диакон А. Кураев видит в «поклонении совести, нации, искусству, здоровью, богатству, науке, прогрессу, общечеловеческим ценностям, космосу» проявление языческих склонностей [101]. А протоиерей А. Салтыков называет гуманизм и преклонение перед культурой новой языческой религией [102]. Все это – не что иное, как отрицание современных демократических ценностей, которые одни православные авторы пытаются дискредитировать как языческие [103], другие – как ложно понятые христианские. В любом случае, как отмечает священник Г. Давыдов, с точки зрения традиционной культуры существование Запада не имеет никакого смысла [104].

Общим местом в современной православной прессе является утверждение, что только православие несет истинный свет христианства, что оно служило и служит основой русской традиционной культуры и русского национального самосознания и что ограничение деятельности иных, в особенности зарубежных, конфессий на территории России требуется для защиты русской идентичности. В частности, в заявлении Архиерейского Собора 1994 г. говорилось, что возникающий религиозный плюрализм «разрушает традиционный уклад жизни, сложившийся под влиянием Православной Церкви, единый для нас духовно-нравственный идеал, угрожает целостности национального самосознания и культурной идентичности» [105]. Аналогичные мысли не раз звучали в речах Патриарха Алексия II [106], в выступлениях православных священников [107]и в резолюции IV Всемирного Русского Народного Собора, состоявшегося в мае 1997 г. под руководством Патриарха [108]. Тем самым, эта концепция фактически отвергает универсализм христианства и делает его исключительно русской религией. Мало того, именно православие иногда объявляется истинным христианством [109].

Все это подтверждает характеристику, которую РПЦ получила в сборнике, выпущенном Российской академией государственной службы при Президенте РФ в 1997 г. Его авторы отметили наличие в современной идеологии РПЦ «националистической (шовинистической) и политической (монархической) доктрины консервативной… направленности» [110]. Демократически настроенные священники подтверждают наличие в РПЦ крайне консервативных настроений [111]. Мало того, отдельные иерархи РПЦ поддерживают и распространяют версию о ритуальных убийствах, возводя их корни к неким «колдунам Иудеи», которые якобы использовали головы убитых детей для ворожбы [112]. Этим фактически возрождается кровавый навет.

Итак, можно сделать вывод, что РПЦ обосновывает свою позицию в отношении тех, кого она считает враждебными себе, не столько различиями в понимании божественного, расхождениями в догматике, неприемлемостью нравственно-этических принципов этих движений, сколько национально-патриотической риторикой. В этом отношении ей приходится вести борьбу на одном поле вместе с патриотически настроенными русскими неоязычниками, с которыми она делит общих врагов – Запад, либералов и демократов, и, конечно же, евреев.

Покойный Митрополит Иоанн, пользовавшийся высоким авторитетом в кругах русских национал-патриотов, похоже, нашел платформу для примирения церкви с неоязычеством. Главным для него являлась борьба против общего врага, и он утверждал, что «ревностный язычник и враг христианства Святослав, как никто другой, способствовал разрушению самого главного внешнего препятствия на пути православия духа» [113]. Иоанн, а вместе с ним и многие современные русские националисты, видят это препятствие в иудаизме, ужасный образ которого преследует их как кошмарный сон, – он грозил Руси во времена Хазарии, и эта угроза остается не менее актуальной и сегодня. [114]Митрополит Иоанн Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. СПб., 1994, с. 19, 22–24.

Зарождение неоязычества в Санкт-Петербурге относится ко второй половине 80-х гг. Преподаватель одного из военно-морских училищ города В. В. Безверхий начал проповедовать ведическое учение и объединил своих последователей в Союз волхвов . Ведизм Безверхого представлял собой оригинальную переработку концепции эмигранта Юрия Миролюбова, который прославился как первооткрыватель священного писания современных русских язычников – так называемой «Влесовой книги». В действительности это очевидная для всех специалистов фальсификация, созданная Миролюбовым во второй половине 50-х гг. во время его пребывания в Сан-Франциско [115]. На основании своих фантазий Миролюбов «реконструировал» древние славянские верования. В его воображении языческая религия славян оказалась несколько упрощенной версией того же учения, которое заключено в индийских «Ведах», – отсюда и само название «ведизм».

Основу ведизма составляет учение о триединстве разных форм бытия Явь-Правь-Навь – концепция, составленная по образцу весьма вольно пересказанного или плохо понятого индуизма. Эта претенциозная заумь должна была доказать необычайную интеллектуальную изощренность ведической религии и тем самым восславить культуру древних славян. Однако по мере перемещения из Сан-Франциско в Россию и Санкт-Петербург ведическая фантазия политизировалась и составила основу наиболее радикальных форм русской националистической идеологии. Измышления Безверхого могут служить примером реализации этой тенденции: в его интерпретации акцент был перенесен с идеи славянской мудрости на право славянского расового избранничества, и главным содержанием ведизма стало учение о Великой Белой Расе, которой должно принадлежать мировое господство. Согласно Безверхому эта раса восходит к благородным кроманьонцам, тогда как монголоиды и негроиды произошли от примитивных гоминидов – питекантропов и синантропов. Политической целью Союза волхвов было объявлено подчинение и частичное истребление прочих рас, в первую очередь евреев, а также людей смешанной крови, которые по терминологии Безверхого обозначаются как «ублюдки». В трудах этого времени Безверхий без каких-либо существенных оговорок объявлял своей задачей «победу фашизма» [116]. Ведическое учение должно было реализоваться именно в такой политической форме.