Том Холланд - В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю

Но вдруг победно ликующие воины почувствовали, что под копытами их коней больше нет твердой земли. Они попадали наземь и покатились сквозь кошмарный туман из пыли и стрел в гигантский ров. Слишком поздно передние ряды персидской кавалерии поняли, что эфталиты превзошли их хитростью. Они выкопали глубокий ров, пересекший большую часть равнины, прикрыли его тонким слоем тростника и сверху засыпали землей. Оставили только пути отступления для своих войск. Преследующие противника персы ринулись прямо в смертельную ловушку: «Такой силы была ярость, охватившая их в преследовании, что те, кто были в арьергарде, не заметили катастрофы, постигшей передние ряды. Они продолжали скакать ко рву и падали на головы своих же соотечественников, пока все не были уничтожены. Среди погибших был и сам Пероз» 25.

Относительно гибели шахиншаха есть разные версии рассказов. Согласно одним, он, свалившись в ров эфталитов, оторвал собственное ухо и сжимал его в руке, не желая, чтобы дикие кочевники завладели его знаменитой жемчужиной. Согласно другим, он упал в глубокую трещину в земле, где умер от голода. Также утверждают, что он уполз с поля боя и был съеден дикими зверями 26.

С уверенностью можно сказать лишь следующее: во-первых, ни тело Пероза, ни его знаменитая жемчужина так и не были найдены; во-вторых, фарр покинул его, причем навсегда.

Лишь нескольким измученным персидским воинам повезло уцелеть в Гургане. Новости, которые они привезли, вряд ли могли быть хуже. Кровь, заполнившая ров эфталитов, могла стать кровью самого государства Ираншехр. Ни одна страна в мире не может существовать без людей и богатств, а Гурганская бойня лишила персов и того и другого. Только героические усилия сборщиков налогов помогли остаткам экспедиции выйти из безнадежного положения. Но теперь, когда имперская кавалерия была уничтожена, никто не мог помешать всадникам эфталитов. Граница оказалась открытой, а все бастионы, которые так упорно сооружал Пероз, – брошенными. Ужас медленно, но верно охватывал восточные регионы Ираншехра, то есть все территории, где некогда правили Кеяниды, эфталиты превратили в руины.

Здесь, в «обглоданных до костей» древних землях арийского народа, теперь образовалась серьезнейшая проблема для всей империи Сасанидов. И ее престиж, и база налогообложения оказались под угрозой. Но это было еще не самое худшее. Огонь эфталитов сжег не только поля и города. Пожар также распространился на сооружения, считавшиеся теми, кто их возводил, источниками благоговейной святости. Так же как огонь в руках злых сил используется для разрушения, в руках добродетельных сил он может служить небесам. Вот почему в Ираншехре строились храмы, в которых не было статуй, зато в каждом имелся «алтарь в середине огороженного пространства с большим количеством золы, где постоянно поддерживалось пламя» 28. Считалось, что оскверни такой алтарь – и нарушится космический порядок. После решающего и сокрушительного разгрома армии Пероза 29, когда храмы огня на северных границах Парфии разрушались эфталитами, многие жители Ираншехра видели в уничтожении царской армии не просто военную катастрофу, а нечто большее – затемнение самой вселенной.

И все же надежда осталась. Три самых святых храма огня – светлые и могущественные – остались неоскверненными. Один из них – Огонь Жеребца – был окружен фортификационными сооружениями на вершине холма в Мидии, гористом регионе к северу от Персии. Другой храм – «Огонь фарра» – располагался в относительной безопасности в самой Персии. Только третий – Адур-Бурзен-Михр («Огонь Михра велик») – подвергался риску нападения, поскольку находился в Парфии на древней дороге, которая вела к северным степям 30. Но для религиозных жителей Ираншехра понимание того, что один из самых святых храмов огня может быть осквернен, его огонь погаснет, а пепел будет развеян, было само по себе святотатством. Представить себе такое все равно что вообразить космос неизлечимо больным.

Вовсе не рука смертного принесла огонь в эти храмы. Это сделал бог Ормузд – вечный, сияющий, мудрейший. Он «зажег их, как три лампы для наблюдения за миром» 31. Мир в этом нуждался. Ормузд, источник всего хорошего, чистого и правильного, был не единственным творцом. «На самом деле, – говорится в древнем стихе, – есть два первичных духа, близнецы, конфликтующие друг с другом. Мыслью, словом и делом их двое, лучший и худший» 32. Ормузд дал миру ашу – «истину и порядок», а его тень Ариман, змееволосый, изрыгающий мрак, породил противоположность – Друдж (Друг) – «ложь». Когорты зла были всюду. Это и кочевники, такие как эфталиты, и самое дьявольское и злобное из всех созданий Аримана – лягушка. В борьбе против таких противников смертные, избравшие путь праведности и света, высоко чтили помощь, направленную им Ормузд ом. В первобытные времена пожары бушевали на земле, приходя туда, где были нужны. Один из них способствовал уничтожению колдуна Дахага, другой помог одному из Кеянидов в схватке с идолами. С тех пор огни стали неподвижными, но не утратили ни одной искры своей небесной мощи. Они остались тем же, чем были всегда – стражами порядка в мире.

Но и человеку отводилась особая роль. Смертные мужчины и женщины должны были посвятить себя делу света: жить так, чтобы являть собой искры живого огня. А повелитель вселенной не оставит их без руководства, поможет этого достичь. Много веков назад у человека по имени Заратустра было видение. Появившись после ритуального омовения в реке в сияющей чистоте весеннего рассвета, он неожиданно обнаружил, что его освещает намного более чистый и яркий свет Ормузда. В его голове зазвучали слова – наставления божества. Впервые небесный творец, источник всего хорошего, явил свой облик простому смертному. В последующие годы у Заратустры было еще много видений. Ему открылась природа космоса и ритуалы, по которым должен жить он и все прочие смертные. Отправившись в изгнание из-за нежелания своего собственного народа прислушиваться к его учениям, он нашел приверженцев на чужой земле. Эти новые последователи учений Заратустры, несмотря на непрекращающиеся попытки соседних племен их сокрушить, одержали победу в войне, их религия выстояла и обрела силу. Сам Заратустра, через которого передавались откровения Ормузда, со временем стал считаться человеческим эквивалентом священного огня, созданной божеством связью между небесами и землей. По мнению его последователей, это значило, что Заратустра (матхран) – «обладатель слов Бога», пророк.

«Только один Заратустра слышал наши приказы, – сказал Ормузд. – Он один выражал наши мысли» 33. Звучная рекомендация. Может быть, поэтому священнослужители, принявшие учения Заратустры, всячески стремились к выполнению норм, которые считали правильными. Заботясь о священном огне, они выполняли чрезвычайно сложные ритуалы, твердо зная, что каждый из них послужит делу укрепления космического порядка. Но они не могли надеяться принять бой с Ари-маном без помощи. Другие люди тоже должны закаляться для предстоящей битвы. Даже у самого бесправного раба была своя роль. Если он станет читать пять ежедневных молитв, как требовал от верующих Заратустра, и содержать свои зубы в чистоте, он может помочь уничтожить ложь. Понятно, что священнослужители Ираншехра старались контролировать верования и поведение своих соотечественников. Как заметил один из чужеземных авторов, «у персов ничто не считается законным и правильным, если это не одобрено священнослужителем» 34. Без такой дисциплины невозможно одержать победу в битве за вселенную.