Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии

Почему же эта связь стоит особняком и определяется лишь как niddâ? Лексика подобрана таким образом, чтобы оставить возможность для исключения – левиратного брака. С одной стороны, запрет на секс с невесткой стоит в одном ряду с запретами на другие незаконные виды секса, упомянутые в Лев 18, причем за все эти виды полагается kārēt (18:29), а значит, согласно принятым нормам, секс с невесткой есть нравственный грех. С другой стороны, явно сделано исключение для левиратного брака: в других местах Пятикнижия слово niddâ означает «нечистоту», неизбежную и даже ожидаемую в определенных ситуациях.

Таким образом, заповедь в Лев 18:16 и 20:21 действительно оберегает целостность семейной структуры в общих интрасоциальных отношениях и выказывает уважение к сексуальности невестки: как правило, мужчина не имеет права жениться на невестке после смерти брата – за нарушение следует (небесное) наказание бездетностью. Однако своеобразная формулировка этих отрывков резервирует возможность для исключения, а именно левиратного брака (Втор 25:5–10), который также защищает целостность семейной структуры и уважает сексуальность невестки. [1677]Когда мужчина женится на вдове покойного брата, чтобы исполнить долг «левира», вступает в силу исключение из правила, изложенного в Лев 18:16 и 20:21. Вместо кары бездетностью следует благословение потомством, которое продолжает род покойного брата. Бездетность обращается в плодовитость. [1678]

Что означает обряд с башмаком?Четвертый вопрос: каков смысл обряда, предписанного в случае отказа мужчины исполнить левиратный долг по отношению к покойному брату? Это единственный случай в законодательстве Пятикнижия, когда человек наказывается позором. Есть сенсационная гипотеза, что данная церемония образно воспроизводит то, что Онан сделал с Фамарью. [1679]Однако она уж слишком экзотична, спекулятивна и плохо обоснована. [1680]Проше предположить, что башмак знаменует власть/ответственность, снятие башмака – «отказ брата от ответственности», а плевок – заслуженный братом «позор». [1681]Хотя дело носит семейный характер и суд не выносит непосредственного карательного приговора, нежелание человека нести ответственность и восстановить род брата навлекает публичное и вечное бесчестье на его имя и дом.

Этот обряд находится в центре хиастической структуры, идущей от стиха 4 до стиха 14, что еще сильнее подчеркивает тему заслуженного стыда и позора за отказ использовать свою прокреативную силу для «созидания дома брату». [1682]Более того, весьма вероятно, что церемония еще и нацелена на благо вдовы: она «более не связана с семьей покойного мужа и может выйти замуж за кого пожелает». [1683]

Обряд посрамления говорит нечто важное о статусе и правах женщин. Перед нами убедительное библейское свидетельство против «представления (видимо, свойственного другим древним ближневосточным обществам. – Р. Д. ) о том, что женщина – часть семейной собственности, которую родственник покойного наследует вместе с остальным имуществом… Активная роль женщины в левирате, описанном во Втор 25, показывает, что женщина не вещь, которую передают из рук в руки». [1684]Из стихов 7–9 видно, что в этой общественной церемонии женщина имеет право действовать в юридической сфере, представляя покойного мужа: она подает старейшинам жалобу на него и наказывает того, кто отказывается быть «левиром»». [1685]

Почему эта заповедь находится в этом месте Второзакония?Последняя проблема связана с контекстом заповеди во Второзаконии. Здесь я следую анализу композиции Второзакония, выполненному Стивеном Кауфманом: Втор 12–26 представляет собой «тщательно продуманную структуру, в которой основные тематические разделы сгруппированы согласно последовательности заповедей Декалога, а именно Декалога в пятой главе Второзакония». [1686]Ранее мы уже апеллировали к выводам Кауфмана и, в частности, заметили, что преступления на сексуальной почве рассмотрены в разделе, соотносящемся с седьмой заповедью («не прелюбодействуй»), а закон о разводе – в разработке восьмой заповеди («не укради»: нельзя «красть» достоинство и самоуважение женщины).

А каково место закона о левирате в общей динамике Второзакония? На первый взгляд, ответ может показаться неожиданным: этот закон входит в разработку и иллюстрацию десятой заповеди («не желай…»). [1687]Если вдуматься, замечает Кауфман, это глубоко не случайно, и можно лишь восхититься работой боговдохновенного автора. Левиратный брак есть «социальный институт, который предполагает легальное исключение из базового запрета десятой заповеди. И он (составитель Второзакония. – Р. Д. ) объясняет нам, что существует институт, в котором мужчина может законно претендовать на жену брата». [1688]По замечанию Кауфмана, здесь важно понять, что слово «брат» может указывать как на «ближнего (израильтянина)», так и на брата в буквальном смысле слова. [1689]

Майкл Мэтлок во многом согласен с Кауфманом, но сомневается, что левиратный брак является «легальным исключением» из десятой заповеди: скорее уж это «путь подлинного послушания десятой заповеди». [1690]Выкладки Мэтлока меня убедили.

«Левир» должен решить, что законно и незаконно, то есть что правильно и достойно в очах Яхве, а что неправильно и греховно. Он может поступить достойно: дать наследника покойному брату и тем самым продолжить имя покойного, обеспечить должное распределение собственности среди глав кланов и позаботиться о вдове. А может поступить постыдно: возжелать богатства покойного брата и защитить лишь наследство собственных детей. Если он выберет вторую из этих возможностей, он нарушит десятую заповедь. [1691]

Десятая заповедь запрещает желать имущества ближнего («брата»), а в институте левирата имущество брата, сколь бы желанным оно ни было для человека, остается имуществом брата. И как невозможно юридически обеспечить соблюдение запрета желать чужого, так невозможно заставить человека вступить в левиратный брак (разве что путем социального давления, через церемонию посрамления).

Соблазн возжелать имущества брата был сильным и, поддавшись ему, человек мог отказаться исполнить долг «левира», узурпировать собственность покойного брата. И напротив, согласиться на роль «левира» значило сказать «нет» соблазну. Таким образом, закон о левиратном браке не только обеспечивал сына и наследника покойному и поддержку вдове, но и противостоял любостяжанию среди семей Израилевых.

Сразу за законом о левиратном браке идет интересная заповедь, которая, как мы увидим, тесно связана с темой бездетности (а потому рассматривается нами здесь). [1692]Вот распространенный перевод Втор 25:11–12 (СП):