Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии

Возможно, аргументы Дю Приза в пользу окончательного возвращения Давида к полигамии не до конца убедительны, но идея имеет свои резоны. И даже если Давид не отказался от многоженства, у нас достаточно указаний на разногласия и дисфункциональность в браках Давида, чтобы сделать вывод: Бог был с Давидом, несмотря на его грехи, но никак не поощрял неспособности Давида жить в соответствии с божественным идеалом.

Еще одно кажущееся исключение из правила (общей негативной оценки полигамии во времена монархии) мы находим в случае с бигамией Иоаса в 2 Пар 24:2–3. Из многих переводов можно подумать, что Бог благословил бигамию: «И делал Иоас угодное в очах ГОСПОДНИХ во все дни Иодая священника. И взял ему Иодай двух жен, и он имел от них сыновей и дочерей» (СП). Однако некоторые комментаторы поняли, что эти стихи Книги Паралипоменон, вступление к повествованию об Иоасе, [750]интерпретируют параллельный рассказ в 4 Цар 12:1–4 (СП 11:21–12:3) и даже следуют общей композиции этого рассказа. [751]Уместно составить таблицу:

Параллели носят самый тесный характер. Только если Книга Царств прямо указывает (raq – «за исключением», «тем не менее») на такой минус Иоаса, как сохранение высот, Книга Паралипоменон в параллельном месте говорит о двух женах. Сопоставление наводит на мысль, что в 2 Пар 24:3 союз вав означает не «и», а «однако», намекая на неодобрение Божье: «И делал Иоас угодное в очах ГОСПОДНИХ во все дни Иодая священника. Но/и все же взял ему Иодай двух жен…» [752]

Некоторые толкователи усматривали намек на одобрение полигамии в аллегории Иез 23: не сказано ли, что сам Создатель взял двух жен (Иез 23:1–4)? [753]На это следует сказать, что аллегория адаптирована к исторической ситуации разделенного царства (Иудейского и Израильского), и здесь важна общая мысль – неверность и измена Израиля – а не буквальное соответствие каждой детали аллегории. Роберт Хитченс справедливо отмечает: образ брака Господа с двумя сестрами «лишь применяет символику брака, возникшую до разделения монархии. Все иудеи (израильтяне. – Р. Д. ) были избраны Богом и воспринимались как единый народ, хотя и разделенный на два государства». [754]Тот же самый Иезекииль, который записал аллегорию о двух сестрах (Иез 23), привел и повеление Господа соединить два «жезла» (Израиль и Иудея) в один: «…и будут одно в руке Моей… и не будут более двумя народами, и уже не будут вперед разделяться на два царства» (Иез 37:19, 22). Отношения Бога с Израилем «моногамны». Другое дело, что отступничество Израиля разделило народ, и аллегория приспособлена к этому факту. Но весть Божья через Иезекииля не содержит одобрения бигамного или полигамного брака.

Судя по всему, во времена вавилонского плена проблема полигамии не была острой в народе Божьем, хотя два языческих царя, под чьим владычеством народ жил, были полигамны: Валтасар-вавилонянин (Дан 5:2–3) и Артаксеркс-перс (Есф 2). [755]Очевидно, иудеи поняли, что плен вызван их грехами, особенно идолопоклонством (см. молитву Даниила в Дан 9), и возвращение к твердому монотеизму (верности единому истинному Богу) сопровождалось широким возвращением к моногамии (верности одной жене).

В литературе Премудрости/гимнической литературе Писаний предполагается моногамность человеческой сексуальности в браке: один муж и одна жена. Показательно, например, что Книга Притчей вообще молчит о полигамных ситуациях. «Согласно Притчам, нормален – союз одного мужчины с одной женщиной. Это видно из отсутствия упоминаний о разногласиях, связанных с многоженством (хотя говорится о других домашних бедах – неверности, попреках), и тезиса о глубоко личностных узах между мужем и женой». [756]Мудрец призывает мужа хранить верность жене (не женам!):

В Книге Екклесиаста Соломон, уже пожилой человек, отказавшийся от распутства, доносит до будущих поколений рассказ о затраченных впустую годах и полученных уроках. [757]Он говорит о тщетной попытке найти счастье и смысл жизни в гедонизме (Еккл 2:1): «Сказал я в сердце моем: «Дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром». Но и это – суета». Судя по всему, помимо всего прочего, автор собрал целый гарем наложниц (Еккл 2:8), – хотя еврейский текст здесь не вполне ясен. [758]Сопоставление с 3 Цар подтверждает эксперименты с полигамией:

И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин… К ним прилепился Соломон любовью. И было у него семьсот жен и триста наложниц; и развратили жены сердце его. Во времена старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано ГОСПОДУ Богу своему… (3 Цар 11:1–4)

Без сомнения, Соломон вкусил горькие и смертоносные плоды той безнравственной жизни, о которой сам же предупреждал в Книге Притчей. Огорчения и разочарования принесли ему сексуальные связи с тысячью жен и наложниц. Очевидно, они-то и стали частичной причиной следующего личного признания:

И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею. Вот это нашел я, сказал Екклесиаст, испытывая одно за другим. Чего еще искала душа моя, и я не нашел? – Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел.

(Еккл 7:26–28)

И все же, несмотря на глубокие разочарования, которые принесло сексуальное безумие распутства, Соломон не разочаровался в сексуальности как таковой. Как мы увидим в последующих главах, Екклесиаст высоко ставит сексуальность и женщин (даже здесь, в этих самых стихах).

Ветхий Завет содержит 33 достаточно ясных исторических примера полигамии – примерно на 3000 упомянутых мужчин. В большинстве случаев это богатые патриархи или израильские цари. (Элкана – единственный простой человек, у которого было более одной жены. И это, видимо, связано с бесплодием Анны.) Почти во всех повествованиях, где речь идет о многоженстве или конкубинате, такое поведение осуждается богодухновенными рассказчиками. Вопреки другим древним ближневосточным законодательствам Закон Моисеев осуждает всякую полигамию – и для простых людей, и (как минимум имплицитно) для царей. В отличие от других древних ближневосточных законодательств и обычаев, не делается исключений на случай бесплодия или болезни жены (или царских дипломатических альянсов). Ни одна заповедь Пятикнижия, касающаяся брака, не заповедует и не одобряет полигамные отношения, хотя повторный брак после смерти жены разрешается.