Андрей Десницкий - Сорок библейских портретов

Если раскрыть Библию, изданную православными или католиками, то окажется, что книга Эзры (Ездры) там не одна. В русских изданиях его имя носят две исторические книги и еще одна совсем другая, наполненная таинственными видениями, – она помещается в самом конце Ветхого Завета, как бы в примечании к нему. В протестантских изданиях этой книги вовсе не будет.

Происхождение этой книги загадочно, – ее нет ни в еврейском, ни в греческом варианте Библии, на русский она была переведена с латыни. И вряд ли ее мог написать книжник Эзра – слишком отличается она по стилю и настроению от всего, с чем связывает Библия его имя. Хотя, конечно, мы тут ничего не знаем наверняка.

В этой книге описано, как Эзре является ангел и показывает ему, чем закончится земная история, – множество сложных образов сближает эту книгу с Откровением Иоанна Богослова из Нового Завета. Он говорит о рае и аде, но предупреждает Эзру: «Ты не любопытствуй более, как нечестивые будут мучиться, но исследуй, как спасутся праведные, которым принадлежит мир». Зло не стоит того, чтобы его изучать, единственная вещь, о которой по-настоящему стоит размышлять человеку, – это спасение.

Есть и еще несколько книг на разных языках, носящих имя Эзры, – они не входят в Библию, хотя на свой лад развивают библейские сюжеты и используют библейские образы. Такие книги принято называть апокрифами, то есть «скрытыми, тайными». Большинство из них, впрочем, ни от кого не скрыты и прекрасно известны с давних пор. Отношение христиан к этим книгам разное: одни принимаются как полезные, другие считаются сомнительными, третьи и вовсе противоречат библейским текстам. В любом случае апокрифы – не часть Священного Писания, их авторитет намного ниже.

Протестанты называют апокрифами и те книги, которые не входят в канон Ветхого Завета, но встречаются в православных и католических изданиях. Православные могут называть такие книги неканоническими, или, вслед за католиками, второканоническими, хотя это не совсем точно, – канон всегда один. В православных изданиях Библии они отмечаются особо. Строго говоря, для православных эти книги находятся на периферии Священного Писания, – они включены в него, но не входят в канон, в круг самых важных вероучительных книг.

Древний Ближний Восток знал разные империи: Ассирийскую, Вавилонскую, Персидскую, о них мы уже не раз говорили. Поэтому, когда в 330-е годы до н. э. Александр Македонский вторгся со своими войсками в Персидскую державу, разгромил войско Дария и завоевал его былые владения, ничего нового в этом не было. Евреи сначала не обратили особого внимания на то, что теперь место персов и мидян заняли македонцы и греки.

Но одно принципиальное новшество все же появилось: горячее желание Александра создать на просторах его новой империи единое культурное пространство. Ассирийцы, вавилоняне, персы тоже правили многими народами, но они никогда не стремились сделать их подобными себе и сами не спешили им уподобляться. Их подданные говорили на разных языках, молились разным богам, носили разные одежды, имели разные обычаи – и все это сохранялось, даже если один народ переселяли из его родных краев в другие земли. Во дворцах древних владык часто изображали вереницы покоренных царей: каждый в своей национальной одежде, каждый со своими дарами. По таким рельефам можно судить о том, какими народами правили из этого дворца.

Еще не успела закончиться война, еще не были добиты войска персов, а в Александре эллинский полководец уже уступил место восточному владыке. Он побуждал своих боевых товарищей следовать его примеру и брать в жены персиянок, он набирал персов в македонское войско, и вместе с тем он основывал по всей империи новые города, устроенные по греческому образцу. Родом македонец, он получил греческое воспитание (его наставником был Аристотель), и великолепная культура Эллады была для него вершиной мировой цивилизации. Может быть, ему казалось само собой разумеющимся, что и другим народам будет так же легко приобщиться к ней, как и македонцам, ближайшим соседям и родственникам греков. Александр стремился создать нечто такое, чего не знали ни ассирийцы, ни вавилоняне, ни персы, о чем не думал никто и никогда: империю, в которой сольются воедино все народы.

Но какое отношение имело все это к истории библейского Израиля и Ветхому Завету? Сначала казалось, что почти никакого. Но после ранней смерти Александра его владения поделили между собой его ближайшие соратники; Палестину оспаривали друг у друга две династии: Селевкиды, правившие в Сирии, и Птолемеи, которым достался Египет. Это были эллинистические государства, в которых элитой стали смешавшиеся с местной знатью эллины (греки), их язык, а с ним искусство, обычаи и верования стали распространяться все шире и глубже. Птолемеи и Селевкиды могли беспрестанно воевать друг с другом, но они были людьми одного языка, одной культуры и одной религии, – не только они сами, но и вся верхушка обоих государств.

Точно так же и их подданные жили теперь в похожих друг на друга городах с широкими прямыми улицами, на которых стояли храмы Зевса и Аполлона, украшенные мраморными колоннами. Эти города были населены представителями разных народов (в том числе и евреями, в Александрии Египетской их было не меньше, чем греков и египтян), которые активно общались друг с другом. От одного города можно было относительно быстро и удобно доехать до другого такого же, и какой бы царь ни правил им, там были все те же бани, рынки, мастерские и площади, где гуляли философы и беседовали на одни и те же возвышенные темы. «Цивилизованное человечество», расширив свои пределы на Восток, неожиданно стало таким маленьким, а патриоты былых времен стали с гордостью называть себя «гражданами мира» – космополитами.

Эти новые города были окружены старыми деревнями и небольшими городками, где говорили на своих языках и молились в старых святилищах, но кто обращал внимание на эту деревенщину? Да и сами крестьяне, привозя урожай на рынок, вынуждены были торговаться с покупателями на греческом.

По сути дела, это был первый в истории человечества проект глобализации – создания единого культурного пространства с общими ценностями и общим языком. А что не удавалось переделать, можно было, по крайней мере, уподобить своему: например, иноземных богов греки отождествляли со своими собственными и считали, что народы других стран чтут тех же Зевса, Посейдона или Афродиту, только под иными именами. Собственно, они были недалеки от истины, ведь все языческие религии похожи друг на друга в главном. Кроме того, когда ты почитаешь несколько десятков собственных богов, не беда, если к ним добавится еще десяток-другой богов чужеземных. Богом меньше, богом больше – какая разница?