Олег Ивик - История и география загробного мира

Следует обратить внимание на массовое пересыхание протекающих в Аиде рек, отмеченное за две с половиной тысячи лет от Энея до Данте. Величайшая река мира, Стикс, исчезла с карты Аида (ада), став болотом под стенами города Дит. Полностью пересох Коцит; исчез в своем земном течении Флегетон. Коренным образом поменялся бассейн Леты. Лета, согласно Данте, берет свое начало на горе чистилища в Южном полушарии, образовавшейся при падении Люцифера, и впадает в ледяное озеро Коцит; по аду, равно как и по Северному полушарию, она в начале четырнадцатого века уже не протекала. Даже во времена Платона, на семнадцать веков раньше, по равнине, носящей название Леты, бежала река с другим названием – Амелет, – и души, жаждущие забвения, пили из нее, а не из Леты. Это наводит на мысль, что если к тому времени Лета и протекала по описанной Платоном равнине, то вода из нее была не слишком пригодна для питья (вспомним, что и Клавдиан называл эту воду «стоялой»). Еще во времена Павсания Лета скромным источником выходила на поверхность земли на территории Греции. Но, судя по тому, что пишет Данте, в начале новой эры река полностью изменила русло (возможно, это было связано с землетрясением, вызванным сошествием Христа в Аид на рубеже 20 – 30-х годов). С этого времени Лета, и раньше не слишком полноводная, частично пересыхает, частично продолжает существовать в виде озер, болот и стариц; основная масса ее вод образовала озеро Коцит.

Растительный мир в Аиде представлен достаточно скупо, что и неудивительно в условиях слабой освещенности. Отмечены некоторые формы травянистой растительности: Клавдиан пишет о травах, растущих на черных лугах Эреба; Вергилий говорит о камышах Стигийских болот. В долине Ахерона можно видеть обширные луга, заросшие асфоделями, – это красивые травянистые растения с белыми или желтыми цветами (иногда они имеют пурпурные полосы), собранными в кисти. Их поджаренные стебли и семена можно употреблять в пищу. Согласно Феофрасту, очень хорош и корень асфоделей, толченный вместе с винными ягодами (фигами). Кстати, фиговые деревья здесь тоже встречаются, но не дикорастущие, а культурные. Из других плодовых деревьев Гомер упоминает (в связи с терзанием Тантала) груши, яблони, гранаты и маслины, но это тоже искусственные насаждения. В одной из так называемых «орфических табличек» отмечен белый кипарис, растущий перед жилищем Аида.

Из дикорастущих деревьев следует назвать описанный Вергилием миртовый лес. В «Одиссее» Гомер упоминает «Персефонину рощу из тополей чернолистных и ветел, теряющих семя». Известный историк Ф. Зелинский комментирует это сообщение следующим образом: «Как тополь, так и ива принадлежат к так называемым двудомным деревьям, т. е. одни его экземпляры дают только мужские (тычинковые), другие – только женские (плодниковые) цветы… Поэтому если ивы и тополи стоят одиноко или группами экземпляров одного только пола, то они не могут оплодотворяться, они “теряют свои плоды”. Конечно, процесс оплодотворения растений не был известен Гомеру – оттого‐то он и употребил здесь слово «плоды» вместо «неоплодотворенные цветы»; но само явление теряния «плодов» было замечено и им, и его слушателями, и вот причина, почему он неплодное царство теней украсил именно ивами и тополями»… Впрочем, здесь встречаются и однодомные деревья. Вергилий пишет:

Климат в Аиде влажный, многие авторы упоминают частые туманы. В орфическом гимне Гермесу Хтонию говорится о «мертвенном холоде», царящем на берегах Коцита (реки). А озеро Коцит (по крайней мере, во времена Данте) было покрыто вечным льдом.

Животный мир Аида изучен слабо. В болотах вдоль реки Стикс водятся так называемые «стигийские собаки». Гомер упоминает коршунов, терзающих печень великана Тития. Из того, что Орион, согласно Гомеру, охотился в Аиде на диких зверей, причем на «тех же, которых в горах он пустынных когда‐то при жизни палицей медной своею избил», есть основания думать, что животный мир Эреба в какой‐то мере дублирует надземный животный мир. Но здесь сохранились и виды (в том числе разумные), которые позднее вымерли на поверхности Земли. Вергилий говорит:

Напомним, что сциллы – это чудовища двух видов. Один из них впервые описан Гомером в «Одиссее»: двенадцатиногий хищник с шестью собачьими головами. Второй вид описан Овидием в «Метаморфозах» и относится к миксантропичным; у этих сцилл девичье лицо и «черное лоно», опоясанное «свирепыми псами». По-видимому, оба вида обитают в Эребе. Гарпий Вергилий описывает подробно. Это «птицы с девичьим лицом, крючковатые пальцы на лапах».

Из домашних животных, разводимых в Эребе, можно отметить знаменитых черных коней бога Аида; по сообщению Овидия, они боятся дневного света. Кроме того, царю принадлежат стада быков, которые, в отличие от коней, приспособлены как к подземной, так и к надземной жизни. В Аиде развито так называемое отгонное скотоводство, когда стада, в зависимости от сезона, перегоняются на разные пастбища. Известно, что Геракл встречал пастуха Менета, сына Кевтонима, пасшего стада Аида и на земле, на далеком западе, и под землей. Авторы уже упоминали, что стада, принадлежащие Аиду, можно было встретить и на берегах реки Коцит (пока она не пересохла). Аид был не единственным скотовладельцем в своем царстве: известно (по сообщению Клавдиана), что его скот был клеймен, а значит, в Эребе паслись и другие быки, от смешения с которыми царь хотел оградить своих собственных.

Говоря о домашних животных, особое внимание следует уделить знаменитому Церберу. Этот трехглавый пес (по некоторым версиям пятидесяти– и даже стоглавый), согласно традиции, охранял ворота Аида, но на деле был ручным и мирным существом, клянчившим подачки у многочисленных приезжих. Вергилий пишет о том, как кумская сивилла кинула лаявшему «в три глотки» Церберу сладкую лепешку и тот, «разинув голодные пасти, дар поймал на лету». Известно, что некоторые греки, отправлявшиеся в Аид на постоянное жительство, брали с собой (помимо или вместо пресловутого обола) медовую лепешку для Цербера. Геракл по прихоти Эврисфея выволок бедного пса из подземного царства и привел к воротам Микен; там беднягу выпустили, и он ринулся обратно в преисподнюю.