Штефан Кихле - Игнатий Лойола. Учитель духовности

О детстве и юности Иниго «Рассказ паломника» содержит всего одну только фразу: «До двадцати шести лет он был человеком, преданным мирской суете, и прежде всего ему доставляли удовольствие ратные упражнения, ибо им владело огромное и суетное желание стяжать славу» (РП 1). Эта фраза точно выражает отношение Игнатия в конце жизни к своей молодости. Мы встречаем основные мотивы: тщеславие и жажду славы, а также «желание», которое устремлено к ложным ценностям. Существовало предположение, что Игнатий продиктовал первую часть Рассказа паломника, содержащую подробный рассказ о его молодости. Эта часть – согласно этому предположению – могла быть позже уничтожена в ходе «чистки» биографии Игнатия в ордене иезуитов, чтобы образ Игнатия не был запятнан грехами его юности. Однако в пользу этой гипотезы нет никаких конкретных свидетельств. Истинно только, что рассказ паломника как целое в течение веков оставался неизвестным, хранясь в римских архивах. В конце 16 века о. Педро де Рибаденейра по поручению ордена написал официальную биографию Игнатия, которая должна была заменить все более ранние попытки это сделать. Это было произведение, обладавшее значительной литературной ценностью, украшенное на манер романа, носившее агиографический характер. Рассказ паломника был вновь открыт и опубликован лишь в начале 20 века. Он революционизировал наш образ Игнатия, открыв наряду с Игнатием гениальным организатором, аскетом и церковным политиком, Игнатия мистика и духовного учителя.

Лишь начиная с переворота, произошедшего в жизни Игнатия, рассказ паломника становится подробным. Он является важнейшим документом для понимания духовной биографии Игнатия. Нижеследующее изложение в значительной степени опирается на него.

В мае 1521 года Иниго принимал участие в военном походе. Прежний король Наварры, Анри д’Альбре, после того, как 5 годами раньше кастильцы изгнали его из Навары, себе нашел убежище во Франции. Так как Карл V отсутствовал, и в Кастилии продолжалась гражданская война, Франция решила, что настало подходящее время восстановить попранные права Анри д’Альбре и возвратить ему королевство. Многочисленное французское войско вторглось в Наварру и начало осаду города Памплона. Защитники города хотели сдаться без боя ввиду абсолютного численного превосходства сил противника. Однако Иниго считал это позором и перешел с небольшой группой своих сторонников в еще недостроенную крепость в верхней части города, чтобы там дать безнадежный бой французам. Вскоре после начала сражения вражеское ядро попало ему в ногу. Ранение предводителя привело к тому, что защитники крепости сдались. Из уважения его боевому мужеству французы благородно поступили с Иниго. Они позаботились о его ране и позволили ему отправиться в родовой замок.

Жизнь Иниго была разбита. Его жажда славы, спортивная форма и рыцарское желание побеждать исчезли без следа. Придворная и административная карьера Иниго резко оборвалась. Тяжело раненого, испытывающего непереносимые боли, его на мулах доставили на родину в страну басков.

Для его лечения призвали врачей и хирургов со всей округи. Они «исправили» ему раздробленные кости, что в тогдашних условиях означало адские боли. Несколько дней спустя Иниго находился при смерти. Он принял последние таинства и стал молиться св. Петру. Несмотря на то, что врачи уже оставили надежду на его выздоровление, он чудесным образом перенес кризис и выздоровел. Так как после первой операции кость некрасиво выступала и одна нога сделалась короче другой, он из тщеславия потребовал «прооперировать» себя еще один раз и отпилить ему выступавшую часть кости. Это мучение и последующее вытягивание короткой ноги он также перенес без единого стона. Теперь Иниго стал поправляться, но ему еще предстоял долгий путь выздоровления. Этот период телесного выздоровления привел его к непредсказуемому внутреннему перевороту.

На больничной кровати Иниго стало скучно, и он попросил дать ему что-нибудь почитать. Его любимых рыцарских романов в Лойольском замке не оказалось. И поэтому ему дали вышеупомянутую Vita Christi Лудольфа Саксонского и Legenda aurea доминиканца Якова де Ворагине, собрание жизнеописаний святых. Это были книги духовно назидательного характера, которые в период позднего средневековья были религиозными бестселлерами во всей Европе. Помогая фантазии читателя, эти книги подробнейшим образом расписывали жизнь Иисуса и великих христианских святых. Основной целью их авторов было тронуть сердце читателя и способствовать укреплению в нем живой веры. Рассказ паломника подробно повествует о воздействии этих книг на Иниго.

В начале Иниго просто наблюдал за своими внутренними реакциями. Когда он в часы своих долгих мечтаний представлял себе, как бы он подражал подвигам святых, – особенно его впечатлили деяния Франциска и Доминика, – то он чувствовал «способность справиться с ними на деле» (РП, 7). Однако часто его мысли отвлекались на «вещи мира сего» (РП 6). Он представлял себе, «что́ сделал бы, служа некой сеньоре», к каким средствам он бы прибегнул бы, чтобы встретиться с ней, какие слова он бы сказал ей и какие ратные подвиги он бы совершил ради служения ей. Он мечтал о сеньоре весьма высокого положения, вероятно о Каталине Австрийской. Такими мыслями он мог утешаться в течение долгих часов. Он метался между этими двумя мирами фантазий. Однако далее он пишет:

«Однако тут была налицо следующая разница: думая о вещах мирских, он весьма услаждался; но когда, утомившись, он оставлял эти мысли, то чувствовал скуку и недовольство. Когда же он думал о том, чтобы пойти в Иерусалим босиком, питаться одними травами и совершать все прочие подвиги покаяния, которые, как он увидел, совершали святые – то утешался он не только тогда, когда задерживался на таких мыслях, но и, даже отстранив их, оставался доволен и радостен. Но он не обращал на это внимания и не задерживался на раздумьях об этом различии, покуда однажды у него немного не открылись глаза, и тогда он стал удивляться этому разнообразию и размышлять о нём, постигая на опыте, что одни мысли оставляли его печальным, а другие – радостным. Так мало-помалу он стал знакомиться с разнообразием воздействовавших на него духов: одного – бесовского, а другого – Божьего» (РП 8).

Здесь мы видим биографическое основание игнатианского учения о «различении духов», о котором мы подробнее расскажем в частях II.2 и III.2 этой книги. Через созерцание своей внутренней жизни, то есть через наблюдение и толкование своих чувств, Иниго сделал следующее открытие: различные фантазии вызывают различные последствия. То, что исходит от «доброго духа», человек среди прочего узнает по тому, какие последствия он ощущает после того, как мечтал об этом. Сохраняется ли радость и удовлетворение или первое чувство удовольствия уступает место внутренней пустоте и фрустрации?