Десмонд Сьюард - Монахи войны. История военно-монашеских орденов от возникновения до XVIII века

Теперь можно было построить настоящую обитель. Шиберрас стал участком для строительства Humilissima Civitas Vallettae – Скромнейшего города Валлетты, и работы начались в марте 1566 года. Брат Жан основал новый Иерусалим, Родос своей юности; он планировал построить церковь, госпиталь, дворец и обержи с коллахием, как на том потерянном, но все еще любимом острове Эгейского моря. На портрете преподобный Великий магистр изображен с задумчивым лицом, лицом аббата, и в самом деле Валлетта должна была в первую очередь стать монастырем, главным домом великого ордена. Магистр прожил еще два года, глядя, как его мечта, которую он «любил, словно дочь», принимает форму, и умер от удара в августе 1568 года. Его похоронили в новом доме его брать ев. Оливер Старки написал эпитафию: «Здесь лежит Валлетт, достойный вечных почестей, тот, кто был прежде ужасом Азии и Африки и щитом Европы, откуда своим священным оружием изгнал варваров, первый погребенный в своем возлюбленном городе, коего был основателем».

Однако осада ничего не решила, и турки все же завершили завоевание Леванта. Венецианский Кипр пал в 1571 году, и даже Светлейшая республика присоединилась к Священной Лиге Пия V, в которую вошли Испания, Генуя, Тоскана и Мальта. В августе того же года союзный флот собрался в Мессине под началом незаконнорожденного брата Филиппа II, молодого дона Хуана Австрийского, которому помогал фрей Луис Рекесенс-и-Суньига, великий командор Леона ордена Сантьяго. Их армада состояла из 202 галер, 70 судов поменьше и 8 больших венецианских галеасов (тип весельного галеона). Среди орденов самый большой контингент выслал орден Святого Стефана – 12 галер, но мальтийский был самым внушительным – три галеры во главе с адмиралом ордена Пьетро Джустиньяни и Ромегасом.

К тому времени галера уже приобрела свою окончательную форму: 55 метров в длину, считая корму и нос; у такого судна бимс мог быть менее 6 метров, оно было неглубокое и чрезвычайно неустойчивое. Но в спокойной воде его средняя скорость, которую обеспечивали по тридцать гребцов с каждого борта и треугольные паруса на двух мачтах, достигала двух узлов и более четырех на коротких дистанциях. Обычно на носу устанавливали кулеврину, метавшую 9-килограммовые ядра, и четыре фальконета, стрелявшие 4-килограммовыми, а в других местах размещали орудия поменьше.

Крестоносцы и мусульмане встретились в Коринфском заливе у Лепанто 7 октября 1571 года. Али, капудан-паша, располагал 216 боевыми галерами, 37 галеотами (небольшими галерами) и разными мелкими судами. У христиан на левом фланге встали венецианцы под желтыми знаменами, на правом генуэзцы под зелеными и дон Хуан со своими кораблями и папскими галерами в центре под лазурными флагами, а за ними резерв – вероятно, эскадра ордена Святого Стефана – под белыми флагами; мальтийские стояли правее кораблей дона Хуана. На передней линии он поставил галеасы, где перекрестный огонь их больших орудий мог причинить наибольший ущерб. Молодой адмирал уверенно поплыл вперед под музыку менестрелей с галереи, развернув голубое знамя Священной Лиги с вышитой фигурой распятого Христа. Турки были разбросаны на расстоянии 10 километров в беспорядочном строю, который под огнем расстроился еще больше; одна галера утонула уже после третьего залпа.

Али-паша под своим красным знаменем, украшенным мечом пророка, направился прямо к флагману союзного флота «Ла Реаль», стреляя из орудий, и железным тараном пробил его до четвертой гребной скамьи – на какой-то миг его экипаж испугался, что корабль затонет. Но затем носовые орудия разгромили флагман самого Али. После этого в бой вступили войска: 300 янычарских стрелков и 100 лучников против 400 испанских аркебузиров; до этого принц не желал стрелять, пока не получит возможности «забрызгаться вражеской кровью». Многие гребцы-христиане встали со своих скамей и взяли абордажные багры. Битва перетекала от одного корабля к другому, пока не подошел, раскидывая турок от носа до кормы, командующий папским контингентом Колонна, только что захвативший бея Негропонта. Люди дона Хуана взяли на абордаж третий корабль; ни один вражеский солдат не выжил. Весь христианский центр одерживал победу. Слева исход боя вызывал несколько больше сомнений. Мехмед-паша – по прозвищу Сирокко – яростно атаковал, и, хотя сам погиб, его корабли обошли строй союзного флота, пройдя между ним и берегом. Однако, сражаясь как черти, венецианцы выгнали их на сушу, галерные рабы – христиане освободились от своих оков и принялись расправляться со своими хозяевами. Справа дело приняло иной оборот. Прекрасный моряк Улудж Али, паша Алжира, сделал широкий разворот, как будто бы затем, чтобы обойти христиан с тыла, и генуэзцы отошли назад, чтобы его опередить. Галера могла развернуться на всю свою длину, если гребцы с одного борта прекращали грести, а с другого – удваивали темп. Внезапно корсары развернулись и на полном ходу направились к изолированной теперь мальтийской эскадре. Братья сражались со своей обычной свирепостью, но турки безнадежно превосходили их числом; флагман ордена был захвачен, и великое знамя святого Иоанна разорвано. Уцелело лишь трое рыцарей: итальянец, арагонец, потерявший руку и половину плеча от одного удара мечом, и сам адмирал, найденный под грудой турецких трупов. Другие галеры ордена тоже были бы взяты, если бы к ним на помощь не пришел резерв, за которым последовал дон Хуан и потом генуэзцы. Окруженный, Улудж Али храбро бился еще час и потом вырвался, пробив себе дорогу вместе с 12 кораблями. Его соратники-мусульмане потеряли 210 судов, 40 из них затонули, – и 30 тысяч человек, включая почти всех старших офицеров.

При Лепанто ислам и Константинополь потеряли Средиземноморье. Османские морские стрелки как боевая сила были полностью ликвидированы. Высококлассных лучников было невозможно заменить, поскольку требовалась целая жизнь, чтобы приобрести такое искусство, которое передавалось из поколения в поколение.

Контрреформация заменила военно-монашеские ордена новыми ударными войсками: иезуитами. Будучи испанцем, основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола очень хорошо знал ордена Сантьяго, Калатравы, Алькантары и Монтесы, члены которых, несомненно, тоже вдохновляли его. Но при этом воины-монахи продолжали сражаться с неверными вплоть до наполеоновских времен. И мальтийские рыцари не забыли о своем втором призвании, госпитальерском. Что еще важно отметить, возникло несколько новых братств, которые также вошли в ряды монахов войны.