Д. Макаров - Дорогами ислама Центральной России

В 1280-е гг. Курской тьмой управлял баскак Ахмат, ставленник темника Ногая, взявший сбор дани на откуп. Его деятельность причиняла «велику досаду» не только «черным людям», но и местным князьям. Во владениях Олега Воргольского и Рыльского им было основано две слободы, куда различными льготами переманивались люди как из рыльских и воргольских земель, так и из соседних владений князя Святослава Липовечского. Выражаясь современным языком, эти две слободы представляли собой некий аналог свободной экономической зоны. Слобожане переходили под непосредственную юрисдикцию Золотой Орды, обогащали своим трудом Ахмата, принося тем самым прямой убыток русским князьям. Под покровительством баскака эти поселения быстро превратились в крупные процветающие торгово-ремесленные центры: «И быша те велики две слободы, якоже грады великиа». «Скорее всего, со стороны Ахмата организация слободы была самодеятельной попыткой искусственно создать город по примеру быстро возникавших на пустом месте золотоордынских городов», – считает историк М. Д. Полубояринова. Более того, ощущая за собой мощную поддержку Ахмата, слобожане даже совершали грабительские набеги на окрестности – «насилие много творяше людям около Воргола и около Рылска».

Рыльский князь Олег в феврале – марте 1289 г. уговорил Святослава Липовечского отправиться вместе с ним в низовья Волги в ставку хана Телебуги и принести там жалобу на своеволие баскака. Таким образом, князья обращались сразу к высшей инстанции, минуя промежуточную – суд темника. Телебуга, стремясь обуздать чересчур усилившегося Ногая, благосклонно отнесся к прошению князей и дал им своих «приставов», которые должны были проконтролировать исполнение указа – вывести из слобод княжьих людей обратно в их владения, а сами Ахматовы слободы разогнать. Хан, как и положено, выступил в роли ревнителя справедливости – в слободе, согласно устоявшимся обычаям, нельзя было принимать людей из тех княжеств, на территории которых они основывались.

Вернувшись в начале лета 1289 г. из ханской ставки, князья поспешили исполнить повеление хана. Сам Ахмат отсутствовал, выехав в ставку Ногая. Олег и Святослав вместе с посланцами Телебуги ворвались в Ахматовы слободы и опустошили их, вернув своих людей в собственные вотчины и заодно захватив богатую добычу. Узнав о том, Ахмат оклеветал князей перед Ногаем, представив дело так, будто Олег и Святослав выступили не против злоупотреблений баскака, имея на то санкцию хана, а взбунтовались против самой татарской власти. Так, коварством Ахмата, объясняет дальнейшие события летописец. Однако на деле Ногай, вероятно, увидел в действиях князей еще один шаг Телебуги в борьбе против него. Согласно принятой в Орде практике, он призвал «виновных» на суд к своему двору. Ногай пользовался исключительным правом охоты на лебедей в заповедных местах Рыльско-Воргольского княжества. Каждый год в конце лета туда отправлялись его сокольники; через них и посоветовал Ахмат передать князьям требование явиться на суд. Отказавшись от переданного приглашения, князь явно продемонстрировал бы свою нелояльность по отношению к сюзерену.

В октябре 1289 г. сокольники вернулись к Ногаю, и привезли с собой отказ князя. Олег не желал ехать судиться к темнику после того, как выиграл суд у самого хана. Непокорство рыльского владетеля вызвало негодование Ногая, и против него была послана карательная рать, вместе с которой отправился и сам баскак. Князья со своими малыми дружинами были не в силах противостоять ордынцам. Олег бежал под защиту Телебуги, Святослав укрылся в воронежских лесах; схватить их Ахмату так и не удалось. 13 января 1290 г. рать Ногая стала лагерем под Ворголом. Отсюда в течение 20 дней рассылались отряды для разорения окрестностей; добычу и людей свозили в Ахматовы слободы. На суд Ахмата были представлены скованные по двое 13 старейших рыльских, воргольских и липовечских бояр. Всех их баскак велел принародно казнить, боярские платья Ахмат отдал случайно проходившим тут паломникам со словами: «Вы есте гости паломници, ходите по землям, тако молвите: кто иметь держати спор со своим баскаком, такоже ему и будет». Головы казненных монголы привязали к своим седлам, руки побросали в сани и двинулись от Воргола к с. Турову, чтобы устрашить население мятежных княжеств. Однако народ еще до этого разбежался из разоренных нашествием сел.

После этой кровавой расправы Ахмат покинул Курскую землю вместе с ратью карателей; в Ахматовых слободах остались два брата баскака. Серьезной военной силой они, видимо, не располагали, а потому доведенный до отчаяния Святослав Липовечский оказался для них весьма опасным противником. Еще в феврале 1290 г. он совершил ночное нападение на одну из слобод, а несколько позже подстерег на дороге, ведущей от одной слободы в другую, и самих Ахматовых братьев. Напав из засады, Святослав «Руси избил 25 [человек] да два бесерменина», однако сами братья с немногими уцелевшими спутниками сумели бежать. Решительные действия липовеческого князя вынудили братьев Ахмата бежать в Курск (9 апреля 1290 г.), а наутро после бегства наместников разбежалось и население обоих слобод. С этого момента упоминания об Ахматовых слободах исчезает из летописей. Вернувшийся из Орды Олег Рыльский не одобрил действий Святослава. Он стремился действовать «законными средствами», в рамках установленных порядков. Между вчерашними союзниками произошел разрыв. Ранней осенью 1290 г. Олег вновь направился в Орду и вернулся с татарским отрядом и ханскими полномочиями. Он выступил против бывшего союзника и убил Святослава. Однако уже через год, после гибели хана Телебуги, брат погибшего Святослава, Александр, отомстил рыльскому князю, убив его вместе с двумя малолетними сыновьями.

Как утверждает В. Егоров, в конечном итоге Ахмат и Ногай добились превращения курских земель в буферную зону с русским населением и золотоордынской администрацией. Вероятно, именно по этой причине с конца XIII в. со страниц русских летописей исчезает всякое упоминание о Курском княжестве и его князьях. Такие буферные зоны были довольно обычным явлением русско-ордынского пограничья того времени. Они не представляли собой непрерывной полосы, а существовали лишь в отдельных порубежных районах. По мнению исследователя, интерес к созданию и сохранению подобных приграничных образований проявляла не столько золотоордынская кочевая аристократия, и без того владевшая обширными степными улусами, сколько определенная прослойка золотоордынских чиновников, занимавшаяся откупом и сбором дани. Нередко в различных исторических и краеведческих работах, события вокруг Ахматовых слобод именовались «освободительной борьбой курян против татарского ига». Основу для подобного толкования заложил еще Н. М. Карамзин. Он писал, что в Ахматовы слободы «стекались негодяи всякого рода, чтобы… грабить окрестные селения», а в завершение делал вывод: «Достойно замечания, что летописцы сего времени ни мало не винят убийцы, осуждая безрассудность убитого: столь рабство изменяет понятия людей о чести и справедливости! Святослав казался злодеем, ибо, отражая насилие, подвергал россиян гневу сильного тирана: а жестокий Олег, вонзив меч в сердце единокровного князя, не заслужил их укоризны, ибо тем спасал себя и подданных от мести татарской».