Уильям Аткинсон - Тайные религии Востока

Вторая из трех второстепенных систем индийской философии – пурва миманса Джамини, которая основывается на достижении душою свободы посредством соблюдения правоверных обрядов, церемониалов, богослужений, молитв и т. п., согласно наставлениям Вед и иным религиозным индийским сочинениям, а главным образом в духе карма-йоги, или философии труда и дела. Карма-йога указывает один из трех путей освобождения, которыми столь прославились индийские учения и религии. Первый из этих трех путей указывается жнани-йогой, или йогой мудрости. Это путь, облюбованный ведантистами. Он состоит в познавании великих основных истин, касающихся Того и вселенной. Этот путь предпочитается также последователями санкхьи и вайшешики, причем ведантисты обращают больше внимания на уразумение Того, а последователи вайшешики – на уразумение вселенной, в том что касается души и субстанции. Последователи же санкхьи также посвящают больше внимания вопросу «как» в области феноменального мира и универсальной жизни, чем созерцание Того в отвлеченном смысле, взятого отдельно от вселенной. Вторая из этих трех йог есть раджа-йога, которая состоит в достижении господства души над умом и телом посредством сосредоточения воли и благодаря определенным методам, включая ритмическое дыхание и т. п.; обладает она также определенными способами развития психической силы. Это путь, к которому благосклонно относится Патанджали в своей системе йоги. (См. наше сочинение о раджа-йоге, о науке дыхания, а также помещенную здесь главу о системе йоги). Третья из трех йог есть карма-йога, или освобождение путем труда и дела, – путь, избранный Джамини в его системе пурва миманса, к рассмотрению которой мы приступим.

Термин пурва миманса происходит от двух санскритских слов: первое, « пурва» , означает «прежний, предшествующий, предварительный»; « миманса» значит «исследование, изыскание или испытание». Термин избран для противоположения «уттара мимансе», другому термину, означающему «последующее, окончательное, или последнее исследование, изыскание, или испытание»; таково было первоначальное название, полученное знаменитой системой веданта. Таким образом, читатель видит, что само имя этой системы подразумевает определенный спор и несогласие со стороны правоверности и консерватизма по отношению к позднейшим и более развитым формам и системам философии. А дано имя системе вовсе не случайно и не по ошибке, так как пурва миманса действительно система «правоверная» и к ней относятся весьма благосклонно правоверные школы и религии Индии, в особенности менее прогрессивных направлений и культов, которые привержены к древним формам и церемониалам, считая их священными в силу их древности и сопротивляющиеся всяким новым идеям и толкованиям, как «вторгающимся в древние, священные учения Вед». Естественно, что пурва миманса является философской системой, к которой благоволит самое консервативное, правоверное духовенство Индии, потому что она вполне установилась и не имеет в виду смущать умы народа спорами, исследованиями и вообще тревожной «мыслью», – потому что это философия ритуализма, форм, церемоний, верований, догматов, обрядностей, и что все это сопровождается той формой мысли, или тем отсутствием мысли, которое находит совершенное удовлетворение в созерцании совершающихся вековых церемоний и ритуалов, согласно с вековыми формулированными и кристаллизовавшимися верованиями.

Пурва миманса приписывает появление Вед, или священных книг Индии, божественному вдохновению и имеет притязание быть философией, основанной на древнем толковании этих книг. Между тем как большинство индийских систем философии гордо заявляют, что они не принадлежат к «религиям, основанным на книге», пурва миманса подходит очень близко к такого рода школе мысли. Большинство индийских философов провозглашает, что их системы исходят из чистого разума, и хотя они находят удовлетворение, если обнаруживают, что их учения поддерживаются местами в Ведах, тем не менее они нисколько не претендуют на то, чтобы их системы мысли основывались вообще на Ведах. Многие из них именно учат, что коль скоро текст в Ведах противоречит заключениям чистого разума, следует отдать предпочтение этому последнему и считать показание Вед или ошибочным, или истиною, неправильно изложенной, или, быть может, следствием недоразумения. Но совсем не то говорит пурва миманса; эта система и не пробует стать под знамя чистого разума; вместо него она выдвигает священные Веды в истолковании своих собственных учителей и объявляет себя глашатаем Вед, древнейшим источником для их толкования и высшим авторитетом. Из этого выходит, что притязания ее справедливы: будучи крайне правоверной и пользуясь престижем авторитетности древних толкований, она в самом деле является «старой школой» индийской философии.

Джамини был основателем этой школы, или, вернее, одним из тех, которые установили систему под этим именем, собрав древние и самые правоверные толкования и склеив их в одно. В точности неизвестно, когда Джамини жил, но полагают, что его система, даже под современным ее именем, существует, быть может, дольше, чем многие другие системы. Однако некоторые авторитеты придерживаются мнения, что это эта система установлена им по причине возвышения санкхьи, вайшешики, йоги и веданты. Таким образом, будто бы с целью противодействия влиянию новейших, неправоверных школ философии, появилось реакционное движение «назад к основным принципам». С самого же начала эта система проявила себя чрезвычайной приверженностью к церемониям и техническим истолкованиям различных обрядов и форм, предписываемых Ведами. Она всегда настаивала на божественном происхождении священных книг, на буквальном их истолковании, на их непогрешимости, на их абсолютной компетенции, как источника истины, и на их полноте: – все, что есть истина, заключается в Ведах; все, что заключается в Ведах, есть истина; и все, чего нет в Ведах, не истина. Она утверждает, что самые слова Вед священны, и не только потому, что ими выражены священные истины, но они священны сами по себе, как слова; что единственная надежда человека на свободу, спасение и освобождение души должна проистекать из прилежного изучения и уразумения Вед, из абсолютной веры в них и в их божественное происхождение, а равно эта надежда должна основываться на точном выполнении заповедей и повелений, заключающихся в Ведах, согласно наставлениям учителей и по «букве закона».

Пурва миманса настаивает на том, что заповеди Вед представляют непосредственные откровения и точные указания самого Бога и, в качестве таковых, они не должны вызывать сомнений и не подлежат ни изменениям, ни свободному толкованию, ни «высшей критике». Джамини настаивал на священной силе слов, утверждая, что присутствие их в Ведах служит достаточным доказательством существования предметов, которые этими словами символизируются. Например, встречаются в Ведах санскритские слова, означающие «солнце, луну и звезды», а, следовательно, солнце, луна и звезды существуют. Если бы Веды не содержали в себе этих слов, то и не существовало бы никаких подобных предметов, так как концепции «слова» и «объекта» в уме Бога соотносительны, одновременны и связаны действием. Вещи, не выраженные в Ведах словами, не истинны и не существуют. А потому «слова» в Ведах, несомненно, происхождения божественного, точно также как и все объекты; и слова и «соотношения между словами», будучи происхождения божественного, вечны и не представляют дело ума человеческого. Эта идея о вечном соотношении между мыслью, словом и объектом вошла, с течением времени, в книги пурвы мимансы, и хотя она доведена до абсурда, тем не менее представляет определенный интерес для философского ума, когда он отрешится от узких идей, ассоциирующихся со «священными книгами» и т. п.