Юрий Зудов - Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий

Подведем итоги. Среди важнейших изменений, произошедших в религиозном сознании Запада благодаря Реформации и повлиявших на общественную мысль, следует назвать поворот от подозрительного отношения к миру и светскому порядку к деятельному участию в мирских делах. Если средневековое католическое монашество предпочитало совершенствовать и преображать свое духовное состояние путем бегства из мира, реформаторы учили, что истинное призвание христианина состоит в служении Богу в миру. Христианская жизнь должна протекать не в монастырях, а способствовать утверждению евангельских ценностей в повседневной жизни. Конечно, монашество на Западе, как и на Востоке, никогда не рассматривалось единственной альтернативой греховной жизни, но очевидно, что в средневековом католичестве присутствовал сильный анти-мирской акцент. Приоритет монашеской жизни над жизнью в миру был очевиден, если речь шла о духовном совершенствовании и аскетике.

Протестантизм перенес центр христианской жизни из монастырей на крестьянские поля, в мастерские и на торговые площади. Связанные с этим перемены не только религиозного, но и социального, политического и экономического характера оказали мощное влияние на формирование современной западной культуры. Отказ от мира равносилен в этой концепции отказу от Бога, который сотворил его. Мирская деятельность является одним из важнейших аспектов учения об искуплении. Человек, отказывающийся посвятить себя преображению мира, отвергает замысел Творца.

Общепринятые благочестие и общественно полезная деятельность не являются в Протестантизме безразличными фактами, поскольку они свидетельствуют лютеранам о подлинности обращения, кальвинистам о подлинности избрания; и тем, и другим они внушают спокойствие относительно их эсхатологической участи.

Новая концепция призвания, сформулированная М. Лютером, расширяла его границы до необходимости выражать свою веру не только в монашеской келье, но и в различных областях жизни. Человек, считающий себя христианином, призван проявить свою веру в конкретной мирской деятельности. Термин «призвание», ранее имевший отношение лишь к священному сану и монашеству, стал означать профессию и карьеру.

Немалое значение для такого понимания призвания имело учение о всеобщем священстве всех верующих, в соответствии с которым было снято разграничение между «священным» и «мирским» в средневековом понимании. Если все христиане призваны быть священниками (1 Пет. 2, 9), это служение распространяется прежде всего на повседневную жизнь. Для Лютера восхваление Бога одинаково происходит во всякой работе, выполняемой самоотверженно – и работу по дому «следует ценить больше, чем все труды монахов и монахинь». «Бог не обращает внимание на незначительность делаемой работы, но смотрит в сердце того, кто служит ему этой работой. Это касается даже таких повседневных работ, как мытье посуды и доение коровы».

Ж. Кальвин добавляет в это учение еще один аспект – обстоятельства жизни каждого человека даны ему Богом. Социальный статус – это человеческое изобретение, которое не имеет духовного значения. Не существует такого призвания, которое было бы слишком низким или плохим.

Протестантская трудовая этика уничтожила разницу между почетным и низким, духовным и светским, священным и мирским трудом. Трудясь для Бога в той профессии, которую он имеет, христианин прославляет Творца и достигает чувства удовлетворения и самоуважения, а также укрепляет свое благополучие.

Протестантское богословие в широком смысле слова ориентирует христианина на общественно полезную (для подавляющего большинства – экономическую) деятельность как на единственное приемлемое занятие, которым, по сути, и опосредуется стремление человека к единению с Богом. В протестантском понимании благочестивый труд, обустройство окружающего пространства – это одновременно посильное человеку служение Богу, деятельное исповедание и способ самоутверждения, испытания лояльности Бога по отношению к себе. Вывод о том, что такая трактовка христианства стала мощнейшим импульсом для преобразования Западом окружающей действительности, кажется нам лежащим на поверхности. 162

Отношение к государству у протестантов носит функциональный характер – от государства ожидаются эффективность, справедливость и религиозная толерантность, но в качестве субъекта в диалоге выступает не Церковь как публичная структура, а индивидуальность носителя христианской религиозности, проявляемая на уровне конкретного человека либо объединенного коллектива. Так или иначе, практическая заинтересованность протестантизма в государстве, эффективно исполняющем свои общегражданские функции и позволяющем христианину реализовывать свое призвание в общественно полезной деятельности, выглядит очевидной.

Изменение роли Церкви в жизни верующего и качества церковной общины, произошедшее благодаря протестантизму, неизбежно сопровождалось перемещением центра тяжести духовной жизни христиан в их индивидуальную, домашнюю сферу. Кроме того, традиционные, апробированные на протяжении веков формы народного благочестия объявлялись недейственными, ложными и категорически отвергались.

Первоначальный импульс к этому процессу во многом носил характер здоровой и естественной реакции на накопившиеся в западной Церкви проблемы: важнейшим лейтмотивом Аугсбургского исповедания является неудовлетворенность тем, что «традиции и обряды приумножились в церкви почти безгранично, учение же о вере и праведности по вере тем временем подавлялось», а «ритуалы сами по себе возвышенно именовались духовной и совершенной жизнью». 163

Протестантское богословие отрицало самодостаточность обрядов и формальное отношение к поиску покаяния и спасения. Посты порицались не сами по себе, но в их трактовке в качестве необходимого предписания в особые дни – ведь смирение плоти физическими ограничениями и трудом, а также противостояние пресыщенности и лени предписаны каждому христианину постоянно. Практикуемые в католической традиции акты формального покаяния и стяжания благочестия – паломничества, панихиды и поминовения, поклонение мощам святых – были дискредитированы, высмеяны и удалены раз и навсегда из практики Церкви 164без какой-либо попытки рассмотреть в них полезное и здравое начало, отделить зерна от плевел; наконец, проявить уважение к миллионам верующих, которые искренне проявляли в этих формах стремление ко спасению и любовь ко Христу.

Реформация уверенно завоевала широкий плацдарм в Северной Европе, а затем и за ее пределами во многом благодаря тому, что была начата и проходила под знаменем возвращения к апостольской чистоте веры. Не могли быть случайными множественные факты жертвенного исповедания нового осмысления христианства, подлинного горения духа первых реформаторов. На протяжении нескольких столетий этика протестантского народного благочестия демонстрировала примеры удивительной самодисциплины верующих, их суровой аскезы в миру, она стала источником сохраняющихся до настоящего времени честности, порядочности, законопослушания, доброжелательности миллионов западных христиан.