Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2014 № 09

Охотники остановились, а серые чудовища пронеслись мимо, и на смену им появились еще более ужасные. Одни были закованы в панцирь из костяных пластин, другие утыканы шипами, третьи, разевая зубастые пасти, стремительно передвигались на двух ногах, четвертые парили в небе на кожистых крыльях.

Но вот исчезли и они.

— Мы не устрашились Кибраса! Он посрамлен! — ликующе объявил жрец.

Вскоре охотники, обогнув цепочку холмов, вышли к Кривому утесу. И увидели небесную лодку.

В очередной раз вынырнув из забытья, Лазарев обнаружил, что туземцы совсем близко. Он должен был разозлиться и обругать их за упертость, которую не смогли поколебать даже сотворенные им монстры. Но злобы не было. Хотелось одного — вновь провалиться в сон.

Первый пилот находился ближе к взорвавшемуся двигателю и погиб мгновенно. А Лазарева долго бросало из стороны в сторону, пока потерявший управление посадочный катер кувыркался в атмосфере. Еще не достигнув поверхности планеты, Лазарев получил серьезные ожоги, сломал пару ребер и распорол бедро о рваную кромку развороченной переборки.

Вспомогательные двигатели смягчили падение, и все-таки удар был страшен. Чудом оставшись в живых, Лазарев не раз терял сознание от боли. К счастью, дышать на этой планете можно было без опаски. А универсальный биоблокатор, который в обязательном порядке вводили всем пилотам, надежно защищал от любых внеземных микроорганизмов.

На этом везение заканчивалось. У Лазарева не было ни лекарств, ни передатчика. А без связи со звездолетом рассчитывать на спасение не приходилось. Найти-то найдут, но, не имея точных координат, затратят на это непозволительно много времени.

Собственно, после взрыва уцелели два прибора. Работоспособность сохранил ЛН — локальный наблюдатель с летучим разведчиком «Шмель». А еще — фантоматор, генерирующий искусственные образы. С помощью такой игрушки можно создавать на корабле разнообразные пейзажи, помещая в них экзотических существ.

Очнувшись после очередной отключки, Лазарев заглянул в ЛН, и увиденное его не обрадовало. «Шмель» не только заснял группу туземцев, выступившую из ближайшей деревни, но и рассчитал ее направление. Она двигалась точно к катеру.

Лазарев не знал, как поступят аборигены, когда, добравшись до разбитой летающей машины, увидят землянина. Может, упадут на колени и преподнесут гостю со звезд богатые дары. Или, напротив, зажарят на вертеле. Попробуй угадай логику первобытных детей природы! И тот и другой исход был ему безразличен.

И все-таки, убедившись, что туземцы идут по его душу, Лазарев колебался не дольше минуты. Затем включил фантоматор и настроил на максимальный радиус действия. Он мог не делать этого, убеждая себя, что полупокойнику глубоко плевать, чем закончится встреча разумов. Но была одна-единственная деталь, не позволявшая ему спокойно отправиться к праотцам.

Туземцы стояли полукругом, не решаясь приблизиться. Это были низкорослые гуманоиды в звериных шкурах. Все как один с пышной белой или желтоватой шапкой волос, красно-коричневую кожу украшали узоры из белых волнистых линий, кружков и точек. Самый разрисованный, видимо, предводитель, сжимал в руке посох с набалдашником в виде головы хищной птицы.

Привлекал внимание еще один абориген, которого принесли на плетеных носилках. У него было худое, туго обтянутое кожей лицо, острый подбородок и глубоко запавшие глаза. Наверное, его глодала болезнь.

— Уходите, — тихо попросил Лазарев, сознавая, что туземцы его не понимают. Но что еще можно было сделать? — Уходите. Так будет лучше всем.

Аборигены переглянулись. Предводитель поднял глаза к небу, развел руки в стороны и заговорил на гортанном отрывистом языке. Когда он умолк, четверо крепышей подняли носилки с больным и начали приближаться.

— Не подходите! — взмолился Лазарев.

Катер был разбит, спецкостюм прожжен, шлем — расколот. Туземцы были беззащитны перед полчищами земных микроорганизмов. Даже его дыхание могло вызвать у хозяев планеты эпидемию, сравнимую с чумой, как уже не раз бывало.

— Уходите… — простонал Лазарев и сквозь багровую пелену скорее угадал, чем увидел, как аборигены подошли вплотную и опустили носилки.

После этого они с него сняли спецкостюм. А потом его тело начали ощупывать пальцы, а некоторое время спустя к его губам поднесли сосуд с каким-то питьем. Он послушно хлебнул горькой жидкости, от которой у него запылали язык и нёбо, и вскоре заснул.

Травник ковылял вдоль ряда вкопанных в землю кольев и развешивал на них кудлатые пучки мха-багрянца, лучшего средства от черной трясучки! Тем, кто еще недавно видел его угасающим, даже эти нескладные движения могли показаться чудом.

Услышав приближающиеся шаги, Травник резко обернулся.

— Живи и здравствуй! — сказал Знающий. — Вижу, царство мертвых дождется тебя не скоро.

— Пожалуй, — согласился Травник, опуская на землю корзину со мхом. — Кто бы мне сказал тогда, что встану и пойду, — ни за что бы не поверил. Ты у нас Знающий, тебе все тайны открыты. Как объяснишь?

— Все тайны открыты только богам, — уклончиво ответил жрец. — У Умдумана свой язык, но мы научились понимать друг друга. Он говорит, что в каждом из нас живут крошечные звери. От одних ни вреда, ни пользы, другие лечат, а третьи — убивают. Наши звери не могут повредить богу, но его звери обладают страшной силой и способны отправить любого из нас в царство мертвых. Умдуман опасался, что принесет племени смерть. Однако, на наше счастье, у него оказались добрые звери, дарующие жизнь. Их умения не хватило на то, чтобы заживить страшные раны, полученные при падении небесной лодки. Но с этим справились твои мази и отвары.

— Я был уверен в своих снадобьях, — не без самодовольства сказал Травник. — Но как случилось, что звери, способные убивать, спасли мне жизнь?

Перед тем, как ответить, Знающий долго оглаживал набалдашник посоха.

— Воля небес! Я думаю, она превышает возможности отдельных богов. Ты не помышлял о награде, когда вершил добро, но оно не могло остаться безответным. Таков закон жизни.

Закон жизни. — задумчиво повторил Травник. — Осмелюсь спросить: где сейчас Умдуман?

— Чинит свою лодку, чтобы вознестись на небо. Он просил не называть его Умдуманом, поскольку там, в высших сферах, у него есть другое имя. Но я посчитал, что нам, населяющим нижний мир, рано знать его. — Жрец помолчал. — Ладно, поправляйся, Травник. Я вижу, ты еще хромаешь, но через несколько дней будешь бегать, как молодой пятирог. Вспомнишь мои слова!..

Не доходя до своей хижины, Знающий остановился, поднял посох и описал им круг. Потом заговорил, обращаясь к высокому небу:

— Прости меня, Умдуман! Я знал, что пришелец — не ты. Это была ложь, но ложь во спасение. Ты велик и грозен. И если я виноват, покарай меня на месте.