Бен Рич - Skunk Works: личные мемуары моей работы в Локхид

Подполковник Д. Курт Остерхелд

(Оператор бортовых разведывательных систем ВВС)

Мой первый полёт для наблюдения за базой советских подводных лодок в Балтийском море был в декабре 1985 года. С высоты 25900 метров открывались изумительные зимние виды побережья северной России. Земля была абсолютно белой во всех направлениях, море тоже было замёрзшим, за исключением чёрных линий, где проходили ледоколы. Я мог видеть, как подводные лодки движутся на поверхности воды, направляясь к более глубоким водам. В полярном холоде двигатели оставляли за собой чёткий конденсационный след, который делал нас легко видимыми в безоблачном небе. Посмотрев вниз, я увидел спирали конденсационных следов советских истребителей, поднятых из-за нас. В это время года солнце было очень низко над горизонтом, даже в полдень. Я опустил солнцезащитный козырёк с левой стороны фонаря, чтобы солнце не мешало мне смотреть на панель систем радиоэлектронной защиты. Когда мы подлетели к базе подводных лодок, мы получили предупреждение по радио “боевая готовность”. Мгновением позже панель систем радиоэлектронной защиты начала моргать, предупреждая о том, что нас сопровождает радар, и что, возможно, ракета уже летит к нам. Я посоветовал лётчику максимально ускориться. Я подумал, что если они на самом деле запустили по нам ракету, то она должна была уже достичь нас. В этот момент липучка, которая держала солнцезащитный козырёк, слетела и моя кабина озарилась ослепительным светом. На секунду я подумал, что нас подбили и меня охватил ужас. В тот момент я был очень далёк от образа бесстрашного лётчика, будучи до смерти напуганным всего лишь слепящим зимним солнцем.

Подполковник Уильям Бурк-младший

(Пилот ВВС)

Осенью 1982 года я вылетел из Милденхолла для полёта над Ливаном после атаки на казармы наших миротворцев. Президент Рейган приказал сфотографировать все террористические базы в том районе. Французы отказались пропустить нас через их воздушное пространство, поэтому маршрут полёта был таким: заправка у южного побережья Англии, полёт на 3 Махах до побережья Португалии и Испании, пролёт над Гибралтарским проливом, дозаправка над западом Средиземного моря, сверхзвуковой полёт вдоль побережья Греции и Турции, поворот в сторону Ливана и полёт над главной улицей Бейрута, затем разворот в сторону южного Средиземноморья, ещё одна дозаправка над Мальтой и сверхзвуковой полёт над проливами для возвращения в Англию.

Поскольку у сирийцев был советский комплекс SA-5, развёрнутый к западу от Дамаска и рядом с которым мы должны были пролетать (мы не были уверены в намерениях Сирии в этом конфликте), в этом месте мы должны были лететь выше 24300 метров и на 3 Махах, зная, что эти новейшие ракеты могут нас сбить. И как только мы вошли в воздушное пространство Ливана, оператор бортовых систем в задней кабине сообщил мне, что мы захвачены радаром этого SA-5. Через 15 секунд мы получили предупреждение об активном сигнале наведения ракеты. Мы не могли точно сказать, выпущена ли была ракета или она ещё находилась на стартовой позиции, но они следили за нами. Мы не стали терять время на размышления и начали набирать максимальную высоту и скорость, приговаривая: “слава Келли”.

Мы закончили облёт Бейрута и повернули на Мальту, когда загорелась лампочка, предупреждающая и низком давлении масла в правом двигателе. Несмотря на то, что двигатель работал нормально, я замедлился, снизился и проложил маршрут до Англии напрямую. Мы решили пролететь над Францией без разрешения вместо того, чтобы лететь кружным путём. Мы практически пересекли Францию, когда я посмотрел налево и в трёх метрах от моего крыла увидел французский Мираж III. Он переключился на нашу частоту и спросил наш “номер дипломатического разрешения”. Я не имел понятия, о чём он говорит, поэтому сказал ему подождать. Я спросил своего напарника, который ответил: “Не беспокойся, сейчас я ему всё покажу”. То, что он показал, было средним пальцем. Я включил форсаж и этот Мираж остался позади. Через две минуты мы уже пролетали над Ла-Маншем.

Майор Рэнди Шелхорс

(Оператор бортовых разведывательных систем ВВС)

28 октября 1987 года я вылетел из Окинавы в Иран - это был одиннадцатичасовой полёт до Персидского залива и обратно. Цель была невероятно серьёзной. Белый дом хотел узнать, есть ли у иранцев китайские ракеты “Шелкопряд” [61] Китайская противокорабельная ракета Хайин-2, по классификации НАТО - Silkworm, то есть “шелкопряд” , которые могли стать угрозой судоходству в Ормузском проливе. Эти ракеты представляли угрозу для нефтяных танкеров, и полёты Blackbird помогли установить, что иранцы действительно расположили “Шелкопряды” вдоль побережья. Узнав их точное местоположение, мы смогли предупредить военно-морской флот, а также чётко дали иранцам понять, что их ждёт, если они применят ракету по грузовому кораблю. Правительство стало сопровождать танкеры в узких проливах, чтобы обеспечить их безопасность.

Наш полёт имел кодовое имя “Гигантский Экспресс”. И это имя было очень точным. Мы пролетали полмира. После вылета с Окинавы мы направлялись в сторону Юго-Восточной Азии, а затем к югу от Индии для второй дозаправки. Через пять часов после взлёта мы достигали Персидского залива и могли видеть, как внизу корабли ВМФ сопровождают вереницу танкеров. Во время ускорения после третьей дозаправки я услышал сообщение по радио: “Неопознанный самолёт на высоте 12200 метров, идентифицируйте себя или будете атакованы”. Я немедленно ответил на другой частоте, специально выделенной для таких случаев: “Военно-воздушные силы, особый”. Больше никаких сообщений не было. Через несколько месяцев военно-морские силы сбили иранский гражданский самолёт над Заливом. Читая газетные статьи об этом инциденте, я осознал, что иранский “Аэробус” получал точно такое же предупреждение, и даже возможно от того же самого ракетного корабля. Иногда я думаю, что бы случилось, если бы я тогда решил не отвечать на их требование идентификации и продолжил соблюдать режим радиомолчания.

Некоторые из самых рискованных полётов должны были быть лично санкционированы президентом. Часто они происходили в моменты высокой международной напряжённости, когда главнокомандующему позарез нужно было знать, что происходит внутри закрытой территории, когда это был вопрос войны или мира.

Например, в первые часы войны Судного дня 1973 года, когда арабские армии неожиданно напали на Израиль и начали одерживать быстрые победы на всех трёх фронтах, президенту Никсону сообщили, что русские переместили свой спутник “Космос”, чтобы в режиме реального времени предоставлять своим арабским друзьям разведданные о позициях войск - огромное тактическое преимущество. Никсон приказал предоставить израильтянам такую же информацию о поле боя в реальном времени с помощью полётов Blackbird и уравнять возможности воюющих сторон. Однако британское правительство, опасаясь оскорбить арабов, отказалось разрешить использовать базу Милденхолл для таких полётов. Поэтому мы летели на Ближний Восток без промежуточных посадок с базы в северной части штата Нью-Йорк — менее, чем за пол-дня туда и обратно, девятнадцать тысяч километров. На следующий день фотографии с Blackbird лежали на столе израильского генерального штаба.