Александр Гурштейн - Извечные тайны неба

Гиппарх первым ввел деление звезд по так называемым звездным величинам. Он разделил все видимые на небесном своде звезды по блеску на несколько классов. Самые яркие звезды он назвал звездами первой величины. Затем следовали звезды второй, третьей, четвертой, пятой звездной величины. Самым слабым из наблюдавшихся им звезд Гиппарх присвоил шестую звездную величину.

В результате остроумных измерений Гиппарх уточнил многие астрономические константы, которые послужили ему для создания новых таблиц движения Солнца и Луны.

С именем Гиппарха связывается введение на земной поверхности системы географических координат – широты и долготы.

Наконец, в II в. н. э. в Александрии жил и работал величайший из астрономов древности Клавдий Птолемей [16] Птолемей – греческое имя; Клавдия Птолемея не следует связывать с династией египетских царей Птолемеев, правивших Египтом вплоть до завоевания страны римлянами в 30 г. до н. э. .

Птолемею очень не повезло с биографами. Если на рубеже I и II вв. н. э. в Римской империи появилась череда выдающихся историков и бытописателей – Плиний Старший, Тацит, Светоний, оставивших нам много биографических подробностей о различных деятелях, то к концу жизни Птолемея в истории, казалось, главное уже было написано, и будто никому не хотелось вновь браться за перо. Ничего не сообщают о Птолемее другие ученые. Сам Птолемей тоже не распространялся о своем жизненном пути. Поэтому мы не знаем даже, когда и где он родился, сколько лет прожил и когда умер. Не знаем, кто были его учителя и остались ли после него ученики. Однако нам доступны его многочисленные сочинения, большие и малые. Он занимался математикой, астрономией, географией. Не сторонился Птолемей и астрологии, в которой стремился увидеть объективные физические начала.

Вслед за Аристотелем Птолемей рассматривает как само собой разумеющееся деление мира на 3 области: подлунную, надлунную и местопребывание божественных сущностей – эмпирей. В подлунном мире, где расположена Земля, происходит возникновение и гибель всевозможных вещей. Все здесь преходяще и подвержено тлению. Кстати сказать, это выражение – подлунный мир, как художественный образ для бренной Земли – очень надолго сохранилось в литературе:

так в 1836 г. незадолго до гибели писал А. С. Пушкин.

Резко отличается от подлунного мира область надлунная, которая находится в центре внимания Птолемея. Здесь нет места переменчивости и тлению, рождению и смерти. Здесь находятся вечные небесные светила. Если в подлунном мире тела движутся по прямым линиям и с течением времени замедляют свой бег, то в надлунном мире господствуют совсем другие законы. Небесные тела с равномерной скоростью вечно совершают движение по самым совершенным линиям – по окружностям.

Клавдий Птолемей собрал воедино и свел в разработанную математическую систему астрономические воззрения своих великих предшественников Евдокса, Аристотеля и Гиппарха. Исходя из убеждения в гармонии мира и совершенстве всех небесных тел, Птолемей сохранил традиционное представление о том, что планеты могут двигаться только равномерно и только по правильным круговым орбитам. Это, однако, резко противоречило фактически наблюдаемым движениям планет, которые описывали на небе петли, перемещаясь порой даже попятно – в обратном направлении.

Выход из трудного положения, намеченный предшественниками Птолемея, в математическим отношении был блистательно доведен им до логического конца. Все планеты, по мысли Птолемея, движутся равномерно по малым окружностям, называемым эпициклами. А центры эпициклов, в свою очередь, тоже равномерно движутся по большим воображаемым окружностям, называемым деферентами. Центры же всех деферентов расположены вблизи от находящейся в центре мира неподвижной Земли. Это была очень стройная геометрическая схема, важное достоинство которой состояло в том, что, подбирая соответствующие размеры воображаемых окружностей и скорости движения по деферентам и эпициклам, можно было дать довольно точную математическую теорию движения планет. Такая теория позволяла предвычислять характерные положения планет и периоды их попятного движения.

Работы Птолемея завершили длительный период развития греческой астрономии. Птолемей жил спустя восемь веков после Фалеса Милетского, и эпоха этого прославленного философа древности, родоначальника древнегреческой астрономической мысли была по времени так же далека от Птолемея, как от современного жителя Москвы далека эпоха ее основателя князя Юрия Долгорукого.

Птолемей подвел черту не только под греческой, но и под всей античной астрономией. Он Искуснейшим образом систематизировал все предшествующие астрономические знания и подробным образом изложил их в уникальном труде «Великое математическое построение астрономии в XIII книгах». От греческого слова «величайший» этот трактат стали называть «Мэгистэ»; отсюда при переводе на арабский язык возникло его искаженное название «Альмагест».

В период своего создания «Построение» Птолемея было прогрессивным сочинением огромной научной ценности. Его автор, насколько это было под силу мышлению человека в эпоху античности, стоял в основном на позициях материализма и даже был не чужд элементов диалектики. Птолемей не занимался теологией и отнюдь не абсолютизировал свои геометрические схемы, которые служили для математического предсказания положения светил на небосводе. Вплоть до появления сочинения Николая Коперника «Альмагест» Птолемея оставался настольной книгой всех астрономов. И не вина Птолемея, что через несколько столетий после его смерти отцы церкви доработали его схемы в интересах господства христианства, возведя в непререкаемую истину. Будучи при создании своем оригинальным математическим построением, птолемеева геоцентрическая система мира со временем превратилась в окостеневшую догму и стала в средние века страшным тормозом научного прогресса.

Александрийский Мусейон не воспитал больше астрономов, равных по всесторонности и глубине своих знаний Клавдию Птолемею. Значение Александрийской библиотеки в первые века нашей эры уменьшилось. Впервые она серьезно пострадала в 48 г. до н. э. при осаде Александрии Юлием Цезарем. Впоследствии библиотеку и Мусейон сделали объектом своих нападок деятели христианской церкви.