Арсенал-Коллекция, 2012 №3 (3)

5 июля 1943 года немецкие войска начали реализацию опе­рации «Цитадель» — наступление против Курского выступа. Ди­визия СС «Дас Райх» под командованием группенфюрера СС Вальтера Крюгера действовала в составе ударного 2-го танкового корпуса СС на южном фасе Курской дуги. Для эсэсов­ских «тридцатьчетверок» эта операция стала боевым креще­нием. Отметим, что, несмотря на то что боевой путь дивизии СС «Дас Райх» в Курской битве исследован очень подробно, информации о боевом применении немцами танков Т-34 име­ется немного, хотя не подлежит сомнению, что они участвова­ли в боях уже с самого начала операции.

По статистике, на 4 июля 1943 года в дивизии СС «Дас Райх» насчитывалось 18 Т-34 в боеспособном состоянии (из общего количества в 158 боеспособных танков и самоходных орудий в дивизии). К концу дня 5 июля 1943 года в боеспособ­ном состоянии насчитывалось 16 Т-34, а к концу дня 6 июля 1943 года — 15 Т-34 [16, s.96]. Скорее всего, выход из строя нескольких танков был связан прежде всего с техническими проблемами.

Первое достоверное свидетельство об использовании в бою эсэсовских Т-34 приходится на 7 июля 1943 года. К это­му моменту 2-й танковый корпус СС уже прорвал две линии обороны советских войск на прохоровском направлении и уверенно продолжал наступление. На правом фланге атаки ди­визии СС «Дас Райх» полоса фронта пролегала вдоль участ­ка железнодорожной линии Сажное — Беленихино. Совет­ские войска имели здесь сильные оборонительные позиции противотанковой артиллерии и танков. Для усиления своей обороны с утра 7 июля советское командование задействова­ло на этом участке 60-й дивизион бронепоездов в составе бро­непоезда № 737 (капитан В.П. Павелко) и № 746 «Московский метрополитен» (капитан Б.П. Есин). Накануне, вечером 6 ию­ля, оба бронепоезда были сосредоточены в трех километрах южнее станции Беленихино. Их вооружение состояло из ше­сти 107-мм и 76-мм орудий, шести 37-мм, 25-мм зениток и 12 пулеметов «максим» [5, с.619]. По немецким данным, броне­поезда активно поддерживались танками [24, s.75], вероятно, из 20-й гвардейской танковой бригады подполковника П.Ф. Охрименко.

Танки Т-34 из 10-й роты 3-го танкового батальона вместе с панцер-гренадерами идут в наступление. Лето 1943 года, Курская дуга (с сайта http://beute.narod.ru)

Экипаж позирует перед Т-34, предположительно из 10-й роты 3-го танкового батальона (с сайта http://beute.narod.ru)

У немцев на этом участке атаковали 3-й батальон танково­го полка и тяжелая танковая рота, вооруженная танками «Тигр». Штурмбаннфюрер СС Асбахр разделил свои силы на три группы — 9-я рота атаковала на правом фланге, 11-я (он сам находился при ней) — на левом, а 10-я рота оставалась в ре­зерве. По советским данным, тяжелый бронепоезд № 737 с 08:00 до 08:45 вел огонь по группе танков в 20 машин, пытав­шейся прорваться из района высоты 1,5 километра западнее Рождественки к Липовому Донцу. Используя внушительное артиллерийское вооружение и танковую поддержку, бронепо­езд сильным огнем накрыл атакующую группу танков «Дас Райх» (3-й батальон), включая сюда и «Тигры». Обершарфюрер СС Йозеф Набер, командир танка Т-34 из 9-й танковой роты (атаковавшей на правом фланге атаки батальона), вспоминал об атаке в этот день: «Я ехал в головном танке. Справа —танки 3- го взвода, слева — танки 2-го взвода. Прямо за мной шел танк командира роты гауптштурмфюрера СС Зинна и танк группы уп­равления роты. Все танки были связаны по радио. Мы не про­ехали и 200 метров, как оказались в сущем пекле — со всех сто­рон нас обстреливали танки Т-34 и 76,2-мм противотанковые орудия. В двух километрах на холме проходила железнодорож­ная линия, здесь стояло несколько бронепоездов, которые об­стреливали нас из всех орудий. При следующей атаке я уста­новил, что в лесу от 40 до 50 танков Т-34, не считая противо­танковых орудий. Мы также стреляли из всех стволов. В мой танк попали, заклинило башню, и я дал команду отходить» [24, s.75]. Как оказалось, повреждения башни оказались нетяже­лыми и могли быть исправлены силами экипажа. «Хотя горе­ло много русских танков, но я также видел, что горели и не­которые из наших танков», — подвел итог бою Набер.

В целом ситуация на поле боя складывалась не в лучшую для немцев сторону. Противодействие советских войск здесь бы­ло столь сильным, что немецкие танки прекратили наступле­ние. Прикрывшись дымовой завесой и взяв на буксир не­сколько подбитых машин, они отошли, предпочтя вызвать в по­мощь авиацию. В этом бою был подбит танк командира 9-й танковой роты гауптштурмфюрера СС Зигфрида Зинна, а сам он погиб на месте. Весь трагизм положения для немцев заклю­чался в том, что 9-я рота отступала так быстро, что отсутст­вие танка командира роты выяснилось лишь после выхода ро­ты из боя.

По некоторым данным, на поле боя остался один горящий танк [5, с.619] (по-видимому — танк Зинна). В то же время, по дру­гим данным, только бронепоезд «Московский метрополитен» подбил минимум три танка [2, с.202-203]. По информации Л. Лопуховского, бронепоездами было подбито семь танков [6, с.129]. Исходя из всех приведенных выше данных, констатиру­ем, что точное число немецких танков подбитых бронепоезда­ми, неизвестно, но в любом случае больше, чем один.

Немцы быстро нашли противодействие: их танки огнем с вы­сот южнее хутора Калинин разрушили железнодорожный путь в сторону Беленихино. Ведя непрерывный огонь, бронепоез­да начали отходить к станции Сажное, где их атаковали само­леты Люфтваффе. К вечеру оба бронепоезда были разбиты авиацией и артиллерией.

За день 7 июля танковые силы дивизии СС «Дас Райх» по­несли серьезные потери, особенно это касалось 3-го баталь­она. В бою был тяжело ранен оберштурмфюрер СС Адольф Метцгер, командир 3-й роты противотанкового дивизиона (в данный момент— 11-я танковая рота). К вечеру он умер от ран, став вторым ротным в 3-м танковом батальоне, погибшим 7 июля (первым был Зигфрид Зинн).

Ночью пошел сильный дождь, напоив выжженную горячим июльским солнцем землю. Тем временем в 9-й танковой ро­те собирали отряд для поиска тела командира. Йозеф Набер вспоминал о событиях той ночи: «С тремя добровольцами я вернулся на поле боя, чтобы найти командира роты. С собой мы взяли пулемет... Всюду еще горели танки, при этом в не­которых взрывались боеприпасы... Я приблизительно знал, где стоял танк командира роты. Мы скоро нашли его... У танка бы­ло много пробоин от 76,2-мм снарядов. Тело командира мы на­шли в башне танка, у него было много осколков в голове — тя­желая смерть. Мы положили нашего командира на брезент и вчетвером понесли его... Около пяти часов (утра. — Р.П.) мы вернулись в нашу деревню» [24, s.76].