Техника и вооружение 2006 04

Через две недели после гибели командира полка, 6 декабря 1985 г., Ми-8МТ капитана И.М. Шамсеева вылетел для эвакуации окруженной душманами разведгруппы. 13 спецназовцев вели бой в пустыне у Лашкаргаха, вдали от своих, и, кроме помощи «воздуха», рассчитывать им было не на что. Экипажу Шамсеева удалось пробиться и подобрать группу. Казалось, самое трудное уже позади, но на взлете машина попала иод плотный огонь ДШК, изрешетивший вертолет. Потерявшая управление «восьмерка» разбилась, похоронив подсвоими обломками экипаж и разведчиков.

Трофейное оружие: винтовки «маузер» и «бур» английской системы Ли-Энфильда различных моделей, получившие свое наименование из-за использования в англо-бурской войне. Среди трофеев оказался и древний пулемет системы Виккерса (крайний), попавший в Афганистан не менее полувека назад.

Захваченные у душманов китайские безоткатные орудия и пусковые установки PC разных типов и моделей.

Тяжелое вооружение: трофейные минометы калибра 82 мм, преимущественно китайского и пакистанского производства.

При высадке спецназовских групп в начале 1986 г. 280-й овп потерял еще три Ми-8МТ. Одна из машин взорвалась в воздухе у Аашкаргаха 19 января и сгорела вместе с экипажем капитана С. Сергина и пятью десантникам и. Причиной явилась неосторожность одного из бойцов в обращении с ручной гранатой, после взрыва которой вертолет потерял управление, винт ударил о хвостовую балку и машина развалилась в воздухе. Ровно через два месяца, 19 марта, еще одна «восьмерка» была подбита при подборе группы в пустыне, однако экипаж без потерь сумел покинуть горящую машину и был подобран другим вертолетом. Еще один Ми-8 был потерян при взятии укрепрайона «Васатичигнай» под Кандагаром 28 февраля, в котором спецназ 173-го осин поддерживал действия 70-й мотострелковой бригады. Разведчики высаживались на господствующие высоты, по из-за ошибки две группы десантировались прямо посреди опорного пункта душманов. Рядом рухнул расстрелянный из РПГ вертолет. из которого под прикрытием дыма и копоти удалось выскочить летчикам, однако бортгехник старший лейтенант К). И. Молоденков погиб в машине. Все же вертолетчики свое дело сделали: спецназ сумел выбить противника с высоты, а затем решительной атакой освободить соседнюю, обеспечив успех операции.

В августе 1986 г. вертолетчики подполковника А. Волкова из 280-го овп по наводке разведчиков отыскали замаскированный у селения в пустыне склад продовольствия. На месте насчитали несколько сот мешков муки, явно не принадлежавших никому из местных купцов (те нашли бы товару место получше, чем лощина в песках). Вывезти добычу на своих вертолетах не представлялось возможным, а ночевать, сторожа гору провианта, тоже. Вертолетчики ушли на базу, прихватив в качестве доказательства пару мешков. Пока начальство принимало решение и изыскивало транспорт, хозяева проявили расторопность и успели вывезти весь склад, не оставив и следа.

Ночные вылеты оставались эпизодическими из-за трудностей ориентирования, поиска, целеуказания и изрядного риска полетов в темное время суток, для чего вертолеты были мало приспособлены (особенно в горах, где полет по приборам был попросту опасен). Навигационное и прицельное оборудование па борту работы в темное время не обеспечивало, да и далеко не все летчики имели допуск к ночным полетам. Обычным был порядок, когда находящийся в засаде спецназ знал, что до рассвета ему придется рассчитывать только на свои силы (впрочем, обычно и противник ночыо избегал активных действий, опасаясь попасть в ловушку). Методические указания по организации ночной работы выпускались, но то и дело сами вылеты по ночам запрещались командованием ВВС 40-й армии после очередной аварии и разбитой машины. В итоге ночная работа ограничивалась перевозками людей и почты и охраной собственных аэродромов, для чего организовывалось патрулирование их окрестностей.

К числу немногих удачных примеров относится успех, достигнутый в апреле 1986 г. у кишлаков Кучкай-Карез и Гаркалай под Кандагаром. Командир разведгруппы 173-го оспн, трое суток наблюдавшей за дорогой, сообщило замеченном оживлении на трассе — под покровом ночи па маршрут вышла колонна из шести «Тойот». К дороге направились три бронегруппы па БМП, а с Кандагарского аэродрома поднялось дежурившее в готовности звено Ми-24. Вертолетчики подсветили местность САБ и под их «люстрами» атаковали караван. Удар с воздуха был настолько ошеломляющим, что охрана каравана без боя бросила свой груз и разбежалась. Без единого выстрела спецназу достались все шесть машин, груженных оружием и боеприпасами.

Горит разбившийся Ми-8 капитана Г.И. Харина из 280-го овп. Во врезавшейся в землю машине погибли все десантники и экипаж, кроме выброшенного при ударе штурмана. Кандагарский аэродром, 9 апреля 1980 г.

Сбитый и сгоревший на месте падения Ми-8. Место и обстоятельства не установлены.

Проверенная в деле совместная работа спецназа и «вертушек» доказала свою эффективность. Однако опыт взаимодействия выявил и ряд недостатков, преимущественно организационного характера. Спецназовские отряды и вертолетные эскадрильи принадлежали к достаточно разным структурам, имевшим свои цели и задачи, причем и у тех и у других их перечень был весьма объемен. У армейской авиации обеспечение действий СпН занимало далеко не первое место по значимости: так, поданным за 1985 г., львиную долю забот вертолетчиков занимали транспортные перевозки (44 % всех вылетов), авиаподдержка и БШУ в интересах сухопутных войск (27 %), патрулирование и сопровождение колонн (7 %), десантирование в ходе операций (7 %), воздушная разведка (8 %) и поисково-спасательная служба (10 %). При такой загрузке работа со спецназом нередко велась по «остаточному принципу». Слаженности мешала различная подчиненность и видение средств и возможностей решения задач. Имело место отсутствие взаимопонимания между «пешими» и «летными», по-своему представлявшими себе пути их достижения и руководствовавшимися разными наставлениями и инструкциями. Летчиков могли не устраивать предложенный маршрут и зона высадки, причем их слово оставалось решающим (служивший в кандагарском спецназе ст. лейтенант С. Козлов вспоминал случай, когда в ответ на его настойчивость командир Ми-8 напрямик объяснил: «Если будешь спорить, вообще никуда не полечу. У меня инструкций, запрещающих летать в таких условиях, столько, что я могу весь год колеса от взлетки не отрывать, и никто слова мне не скажет»).