Техника и вооружение 2006 01

В отношении с подчиненными Карцев был прост, доступен, старался учитывать их интересы и создать в коллективе хорошее творческое настроение. В то же время, будучи в душе человеком веселым, склонным к ироническому восприятию жизни, он позволял себе порой дружески посмеяться над сотрудниками.

Так, своему умному, но крайне нерешительному заместителю А.А. Вайсбруду, всегда полному творческих идей, но не способному четко принять окончательное решение, он дал насмешливое прозвище «одиннадцать вариантов».

В то же время Карцев покровительственно относился к своим подчиненным, в трудных ситуациях защищал их, не давая в обиду.

Опытный танк «объект 172».

Например, он вспоминал, как однажды у него в кабинете появился некто неизвестный и представился:

— Уполномоченный НКВД по Дзержинскому району капитан Нехаев.

— Что вас интересует? — спросил Карцев.

— Вы знаете, что у Вас в конструкторском бюро много евреев?

— Конечно, знаю, — ответил Леонид Николаевич. — Я здесь работаю уже четвертый год.

— Надо их уволить, — потребовал Нехаев.

— Увольнять их я не буду, — твердо ответил Карцев. — И более того, если кто- то попытается их уволить, я буду категорически возражать. Они активно участвовали в создании танков Т-34 и Т-54, имеют допуск к секретной работе. Для их увольнения нет никаких оснований.

— Тогда нам придется поговорить по- иному и в другом месте, — гневно пригрозил уполномоченный и удалился.

Однако вскоре был арестован Л.П. Берия, а уполномоченный Нехаев был уволен из органов госбезопасности. Впоследствии, как выяснилось, он был осужден за темные дела, совершенные им в какой-то артели местной промышленности, и направлен отбывать наказание в места лишения свободы.

Но были и такие коллеги, которых Карцев недолюбливал. Так, своего подчиненного конструктора Ю.П. Костенко, возглавлявшего отдел вооружения и боевого отделения танка, он невзлюбил за то, что тот повадился ходить к начальству для решения вопросов в обход главного конструктора и вообще, по выражению Карцева, «крутиться возле высокого начальства и как можно чаще попадаться ему на глаза». В конце концов Карцев предложил Костенко подыскивать себе другое место работы. В дальнейшем это обернулось для Карцева нежелательными последствиями: Костенко, человек неглупый и энергичный, сумел высоко продвинуться по чиновничьей лестнице, заняв довольно ответственный пост в Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР, где доставил немало неприятностей Карцеву. В своих мемуарах, написанных Костенко после ухода на пенсию, он также постарался выставить Карцева в не слишком благоприятном свете.

Говоря о своей любви к разработчикам-смежникам, Карцев имел в виду конструкторов вооружения, комплексов прицеливания и управления огнем, двигателей и других составных частей танка. В то же время он крайне критично относился к работе отраслевого научно- исследовательского танкового института, так называемого ВНИИтрансмаша Миноборонпрома. По его мнению, этот институт не был самостоятелен в своих решениях, а «работал под начальство», т. е. придумывал научно-техническое обоснование принятых начальством волевых решений. Когда директора этого института генерала П.К. Ворошилова (приемного сына легендарного героя гражданской войны, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова) перевели в Генеральный штаб Вооруженных Сил, руководители Миноборонпрома по согласованию с отделом оборонной промышленности ЦК КПСС предложили занять эту должность Карцеву. Однако он категорически отказался. Вспоминая об этом, Леонид Николаевич рассказывал мне, что его отказ крайне удивил начальство.

— Подумайте! — убеждал его министр С.А. Зверев в присутствии зав. отделом оборонной промышленности ЦК КПСС И.Д. Сербина. — Ленинград- не Нижний Тагил, да и зарплата повыше…

Карцев в свойственной ему полушутливой манере отвечал, что Ленинграда он также не сможет увидеть, как не видит сейчас города Тагила.

— А что касается денег — их сколько ни получи, жена все истратит.

Но в качестве серьезных доводов он привел то, что коллектив «Вагонки» его признал, что в КБ большой задел замыслов, наработок, идей. А в институте полная неизвестность.

— При этом я смолчал, — сказал мне доверительно Карцев, — что истинной причиной моего отказа было понимание того, что меня быстро выгонят с этой должности, так как плясать под дудочку начальства я не буду.

А вот и еще один пример, характеризующий Карцева с точки зрения его моральных предпочтений. Многие крупные конструкторы стремились добиться организационного отделения КБ от заводов, выпускающих серийную продукцию, чтобы придать своим бюро более высокий статус самостоятельного государственного предприятия. Леонид Николаевич категорически отказывался от отделения своего КБ от Уралвагонзавода. При этом он, разумеется, жертвовал статусом руководителя самостоятельного предприятия, хотя и более почетным, но ставящим его в положение просителя перед заводом. Более ценным для себя он считал быть третьим в иерархии предприятия, но зато быть вышестоящим по отношению к начальникам производственных цехов, что облегчало решение организационных вопросов по освоению новых разработок в серийном производстве.

Нельзя не признать, что Карцев неоднократно ошибался в людях, переоценивая их способности.

Так, покидая должность главного конструктора Уралвагонзавода в связи с переходом в НТК ГБТУ, Леонид Николаевич рекомендовал в качестве преемника своего заместителя В.Н. Венедиктова.

Один из наиболее удачных танков второй половины XX века — Т-72.

Однако позже, наблюдая за его действиями на этом посту, Карцев признался мне, что ошибся в своем выборе.

Другой своей ошибкой такого рода Леонид Николаевич считал высказанную им начальнику сектора ЦК КПСС В.И. Кутейникову рекомендацию в пользу И.Ф. Крутякова при решении вопроса о назначении нового директора Уралвагонзавода. Впоследствии он разочаровался в своем протеже и не смог наладить с ним нормальные отношения. Это явилось одной из причин ухода Карцева с завода.

На посту заместителя председателя НТК Леонид Николаевич не изменил своей привычки принимать самостоятельные решения, невзирая на позицию начальства.

Возглавляя макетную комиссию по рассмотрению проекта бронелетучки (упрощенного варианта бронепоезда), Карцев столкнулся с конфликтом между разработчиком и военпредами по вопросу оптимальной конструкции бронированной рубки для экипажа. Предложенное разработчиком решение не устраивало военпредов по целому ряду параметров, а их требования к конструкции бронерубки разработчик считал необоснованно завышенными и трудно реализуемыми. Пререкания сторон затянулись и приняли откровенно скандальный характер. И тут вдруг Карцев принял неожиданное и кардинальное решение — вообще отказаться от бронерубки. Разумеется, это было отступлением от официальных тактико-технических требований (ТТТ) утвержденных вышестоящими инстанциями, и единоличное принятие Карцевым такого решения было нарушением субординации. Однако по существу необходимость наличия бронерубки действительно была сомнительна, так как входящий в комплект бронелетучки танк мог с успехом ее заменить. Поскольку всю ответственность за принятое решение Карцев взял на себя, страсти сразу улеглись и работа макетной комиссии закончилась успешно. Впоследствии начальство согласилось с доводами Карцева, и в ТТТ было внесено соответствующее уточнение.