Техника и вооружение 2003 06

В ракетостроении помимо множества нереализованных проектов изделий с ПВРД были реально летавший самолет-снаряд "Новахо" и серийные зенитные ракеты "Бомарк", "Супер Бомарк", "Бладхаунд", "Тейлос".

В нашей стране наибольший опыт в проектировании и отработке ПВРД был накоплен в СКБ-670 ГКАТ коллективом во главе с главным конструктором М.М. Бондарюком, еще в начале 1950-х гг. разработавшим такой двигатель для ракеты берегового комплекса "Шторм". Самой значительной их работой стало создание сверхзвукового ПВРД для межконтинентальной крылатой ракеты С.А. Лавочкина "Буря", успешно отработанного как на стендах, так и в летных испытаниях. Велись проработки двигателей для аналогичной ракеты В.М. Мясищева "Буран", а также для других летательных аппаратов. Правда, имевшийся опыт был несколько односторонен — двигатели разрабатывались для маломаневренных аппаратов, совершающих полет с постоянной скоростью практически на одной и той же высоте.

С учетом невозможности работы ПВРД на малых скоростях ракета 3М8 была выполнена по двухступенчатой схеме с расположением четырех стартовых двигателей по "пакетной" схеме. Для обеспечения условий запуска прямоточного двигателя твердотопливные ускорители разгоняли ракету до скорости, в 1,5–2 раза превышающей звуковую.

К концу 1950-х гг. уже имелись сведения о неустойчивом характере работы прямоточных двигателей при больших углах атаки. С другой стороны, для зенитной ракеты, предназначенной для поражения высокоманевренных самолетов фронтовой авиации, требовалась реализация поперечных перегрузок порядка 8 единиц. Это в значительной мере определило выбор общей схемы ракеты. Для второй (маршевой) ступени была принята компоновка с поворотным крылом, которая обеспечивала возможность создания большой подъемной силы при небольших углах атаки корпуса ракеты.

На ракете 3М8 вначале предусматривалось применение комбинированного управления — радиокомандной системы на основном участке полета и самонаведения на конечном участке траектории ЗУР. Полуактивная радиолокационная головка самонаведения должна была работать по отраженному от цели сигналу импульсного излучения канала сопровождения цели станции наведения ракет.

Пуск ракет производился с созданной в том же ОКБ-8 самоходной пусковой установки 2П24 (заводской индекс КС-40), размещенной на гусеничном шасси "объект 123" разработки Свердловского завода транспортного машиностроения на базе шасси "объект 105" самоходной артиллерийской установки СУ-100П. Артиллерийская часть пусковой установки включала опорную балку с шарнирно закрепленной в ее хвостовой части стрелой, поднимаемой посредством двух гидроцилиндров. По бокам стрелы крепились кронштейны с опорами — направляющими "нулевой длины" — для размещения двух ракет. При старте ракеты передняя опора резко откидывалась вниз, освобождая путь для прохождения нижней консоли стабилизатора ракеты. Пуск ракет осуществлялся под углом от 10° до 55° к горизонту. До того, на марше, ракеты удерживались дополнительными подводными опорами, также закрепленными на стреле. Одна опора ферменной конструкции подводилась спереди и обеспечивала фиксацию сразу обеих ракет. Еще по одной опоре придвигалось со сторон, противоположных стреле.

Высота пусковой установки с собранными ракетами на марше превышала 4 м, поэтому при необходимости прохождения под путепроводами верхняя консоль стабилизатора снималась.

Технический облик ракеты и пусковой установки сформировался не сразу. На ранней стадии проектирования рассматривался вариант ракеты с "+"-образным расположением крыльев и "х"-образным хвостовым оперением, при этом пуск ракет предусматривался с балочных направляющих пусковой установки. Даже после начала летных испытаний прорабатывалась возможность перехода от лобового кольцевого воздухозаборника к боковым секторным. В процессе отработки несколько уменьшился размах крыла и оперения.

Экспериментальный образец СНР разместили на самоходе опытного образца не принятой на вооружение зенитной самоходной установки "Байкал", на которой башню с зенитными автоматами заменили на антенный пост с так называемой "корзиной", в которой разместили пульты и рабочие места для трех операторов. "Корзина" поворачивалась в азимутальной плоскости на ±90°. Антенный пост в свою очередь мог разворачиваться относительно "корзины" еще на ±45° по азимуту и подниматься вплоть до вертикали по углу места. Однако этот вариант компоновки оказался крайне тесным и неудобным в эксплуатации — часть приборов размещалась даже под креслами операторов. Счетно-решающие приборы и средства электроснабжения размещались вне "корзины", в корпусе. Результаты испытаний не позволяли принять для дальнейшей отработки эту компоновочную схему, пригодную скорее для танка, чем для РЛС — нормальные условия работы операторов обеспечить не удалось.

В штатном исполнении станция наведения ракет размещалась на самоходе "объект 124", в основном аналогичном шасси пусковой установки. При этом личный состав и практически все приборы и агрегаты размещались в неподвижной рубке посреди корпуса, а поворотный антенный пост — в его корме.

Первоначально все испытания зенитных ракет комплекса предполагалось проводить на Донгузском полигоне в Оренбургской области, но он оказался слишком мал с учетом требуемых дальностей пусков ракет. Поэтому с 1960 г. в Казахстане началось оборудование нового полигона вблизи железнодорожной станции Эмба. Самые необходимые объекты этого полигона были подготовлены в 1963 г., что позволило провести на нем совместные испытания. Новый объект получил наименование 11-го Государственного испытательного полигона.

Первоначальные планы предусматривали поставку на полигон телеметрических ракет в I кв. 1959 г., станций наведения ракет — к июню, а станций обнаружения целей — в III кв. того же года.

Фактически только 26 ноября 1959 г. состоялось первое из 10 бросковых испытания макета ракеты с натурными стартовыми двигателями, в ходе которых выявились первые неприятности — флаттер, разрушение ракеты при отделении стартовиков… Летная отработка маршевого двигателя четырьмя пусками ракет без аппаратуры управления началась с июня 1960 г. С августа, так и не добившись устойчивой работы двигателя, приступили к осуществлению программных пусков ракет, оснащенных автопилотом, но без аппаратуры радиоуправления. До июня следующего года выполнили 32 таких пуска. Из них первые 16 ракет оснащались упрощенным автопилотом, не обеспечивающим управление по крену, и турбонасосным агрегатом без устройства регулирования расхода топлива. Из 26 пусков, выполненных до конца 1960 г., в шести ракета разрушилась в полете, в семи — не включился маршевый двигатель и только 12 были относительно успешными.