Авиация и время 2001 03

Дальнейшие события наглядно описывает наградное представление на Бидзинашвили, в котором, в частности, говорится: «Во время боевых действий… под его руководством полк произвел 1064 вылета на бомбометание по береговым батареям, военным объектам и броненосцам береговой обороны противника, налетав при этом 1833 часа. Четкая постановка боевых задач эскадрильям и умелый контроль за подготовкой к боевому вылету значительно повысили качество всей боевой работы полка. Отличные результаты боевых полетов полка не раз фиксировались фотоснимками. В условиях зимы, низких температур полк ни на один день не прекращал боевой работы, а каждый день вылетал по несколько раз на своих тяжелых кораблях… Как мужественный летчик и боевой руководитель полка тов. Бидзинашвили достоин награждения орденом «Красное Знамя». Вскоре вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 апреля 1940 г., которым Бидзинашвили был награжден этим орденом за номером 10729.

После окончания Финской войны мирная передышка длилась недолго. 1-й МТАП и его командир подп-к Бидзинашвили стали особыми заложниками зловещей политической игры, которую Сталин начал своим «освободительным походом в Прибалтику». Одной из первых целей была Эстония. Ее «освобождение» предполагалось начать с «визита» подлодки Щ-301 в базу эстонского ВМФ бухту Локса, куда иностранным кораблям вход запрещался. Предполагалось, что появление Щ-301 вЛок-се спровоцирует эстонцев на открытие по ней огня, что и являлось главной задачей. Если бы это произошло, самолетам 1-го МТАП предстояло нанести бомбовый удар по эстонским кораблям в базе, и «одновременно главные силы Балтийского флота должны были войти в северную часть Локсы и быть готовыми принять участие в бою. В случае открытия огня эстонцами, Щ-301 должна была немедленно уходить…, предоставив «решать» вопрос главным силам флота и авиации».

Слушатели Академии им.Н.Е.Жуковского. Ш.Бидзинашвили отмечен буквой «Б»

Злополучный финский Ju 52 «Калева»

Эстонцы разгадали советский план и на провокацию не поддались. Но полк Бидзинашвили без работы не остался. 13 июня 1940 г. «игры закончились» – в 1 -й МТАП был доставлен приказ о начале морской и воздушной блокады Эстонии. «Приказ содержал указания проверять все суда, покидающие Эстонию, а также всех пассажиров и весь груз на их борту. Предполагалось, что эстонское правительство будет пытаться покинуть страну и, возможно, будет находиться на каком-либо судне. В случае, если какое-либо судно не остановится или попытается оказать сопротивление, разрешалось открывать по нему огонь. Национальная принадлежность не имела значения. То же самое относилось и к самолетам». Бидзинашвили не очень понимал, как можно остановить и досмотреть в воздухе подозрительный самолет, но приказ нужно было выполнять, и он организовал патрулирование летающими лодками МБР-2, способными длительное время находиться в воздухе.

Гидросамолеты должны были действовать парами, что давало возможность перехватывать не только воздушные цели, но и надводные. При обнаружении таковой одному МБР предстояло приводниться, и его экипаж под прикрытием кружащего напарника мог досмотреть судно. 14 июня 1940 г. пара МБР-2 патрулировала над Финским заливом. В районе острова Кери (Кокшер) они перехватили пассажирский «Юнкерс-52». Советские летчики некоторое время сопровождали его и прекрасно видели гражданский регистрационный номер OH-ALL финской авиакомпании «Аэро» и собственное имя «Калева» (персонаж финского народного эпоса). Самолет летел в нейтральных водах, приближаясь к побережью Финляндии, и принудить его к посадке для досмотра на «ближайшем советском аэродроме» было более чем проблематично. Подчиненные Бидзинашвили раздумывали не очень долго (ведь война с Финляндией «победоносно» завершилась всего три месяца назад) – «Калева» был хладнокровно расстрелян. Позднее в советской мемуарной литературе появились рассказы о том, как «сталинских соколов» взбесили «ухмыляющиеся фашистские физиономии» и неприличные жесты в их сторону. Свидетелями трагедии оказались пять эстонских рыболовных судов и досматривавшая их подлодка Щ-301. «На воде плавали обломки самолета. Вализы, в которых находилась американская дипломатическая почта, и чемодан с французской дипломатической почтой (среди пассажиров, находившихся на борту «Калевы», были один американский, два французских и два немецких дипкурьера) были подняты на борт подводной лодки. Также были найдены документы финского летчика. Только из них экипаж подводной лодки узнал о национальной принадлежности сбитого самолета». Очевидно, «Калева» успел запросить помощь, потому что вскоре над местом его гибели появился финский истребитель. В кабине «Брюстера» сидел Эйно-Илмари Юутиллайнен (общий счет за Финскую и Вторую мировую войны – 94 сбитых советских самолета), и задержись МБРы, вряд ли бы Бидзинашвили дождался их обратно. Командир Щ-301 Г.А.Гольдберг приказал обстрелять истребитель, но «щукарям» явно не везло в этом походе. «Из-за отказа пулемета огонь открыть не смогли. Сделав несколько кругов, самолет скрылся… Экипажу лодки было приказано хранить молчание об этом инциденте».

ДБ-3 из состава 1 -го МТАП

Уничтожение нейтрального самолета с дипкурьерами -опять международный скандал! Не многовато ли для «жизнедеятельности» одного полка всего лишь за полгода? И Политуправление Балтфлота оперативно «назначило виноватого»: «… командир полка не способен контролировать подчиненных должным образом. Бидзинашвили в прошлом году получил строгий выговор за партийную невоздержанность – был не согласен с мнением парткомиссии в кадровых вопросах, сильно разгорячился и выложил свой партбилет… Оказался прав, поэтому взыскание недавно снято. Однако все же следует подумать о его замене более сознательным и перспективным командиром…». В октябре 1940 г. приказом Наркома Военно-Морского Флота п-к Бидзинашвили был уволен в запас по статье 43.

18 февраля 1941 г. он стал летчиком-испытателем иркутского авиазавода №125. Весной на этом предприятии начали разворачивать производство пикировщика Пе-2. Для его скорейшего освоения решили одну из первых «пешек» московского выпуска перегнать в Иркутск своим ходом. В перелете для разработки методик серийных заводских испытаний требовалось оценить пилотажные и посадочные характеристики, удобство эксплуатации и т.п. Кроме того, было желательно, чтобы летчик-перегонщик имел боевой опыт и мог предсказать возможные «детские болезни» машины, которые могут проявиться только на войне. В то время на иркутском авиазаводе такой летчик был один – Бидзинашвили. В конце весны он был направлен в Москву вместе с бортинженером П.Немшиловым и радистом П.Крейсиком. Перелет совершили с несколькими промежуточными посадками. Уже после первых двух Бидзинашвили отмечал, что для строевых летчиков новый самолет будет проблемным на посадке, т.к. база шасси не обеспечивает достаточной устойчивости. Кроме того, компоновка штурманской турели не позволяет установить крупнокалиберный пулемет, а он скорее всего потребуется. Его прогнозы полностью подтвердились всего лишь через два месяца.