Юрий Караш - ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ

К середине ноября 1966 г., к тому времени, когда последний «Джемини» с порядковым номером 12 вернулся из космоса, президент уже вовсю купался в славе организатора американских космических «побед», заявляя, что Соединенные Штаты наконец-то догнали русских и более того — вырываются вперед [630]. Программа «Джемини» была не только блестяще выполнена, но более того — завершена раньше срока. Впрочем, «по традиции», астронавты в лице Гордона Купера попросили Уэбба добавить ещё один полет. Ответ администратора НАСА был однозначным: «Мы концентрируем [все усилия] на «Аполлоне». «Джемини» нам больше не нужны» [631].

В общем, на поверхности все выглядело довольно хорошо: космическая программа движется вперед «на полном газу», управляемая умелым руководителем, который пользуется полным покровительством главы государства. Однако если тем, кто узнавал о космических достижениях США из газет, казалось, что восхождение Америки к звездам будет и дальше продолжаться неизменными темпами, то люди, имеющие к процессу непосредственное отношение, знали, что это далеко не так. Будущее Соединенных Штатов в космосе, по крайней мере такое, каким его видел Уэбб, зиждилось на двух «столпах»: один — «Программа поддержки университетского образования» (далее для краткости — ППУ), а другой — то, что придет на смену «Аполлону». Где-то до 1965 г. главе НАСА казалось, что «столпы» эти стоят на «скале»: первый — понимания со стороны академической общественности, а второй — президентской поддержки космической деятельности и благожелательного отношения к ней конгресса. Время показало, однако, что этот «скальный грунт» оказался зыбучим песком.

ППУ была задумана Уэббом еще в 1961 г. Будучи последовательным приверженцем освоения космического пространства, администратор НАСА, тем не менее, жил по принципу «космос для Земли», а не «Земля для космоса». В меморандуме президенту Джонсону в ноябре 1964 года глава агентства писал, что не знает «…никакой другой сферы, где бы вдохновленное стремление сделать все так, как должно быть в великом обществе, опиралось бы на столь доказанную компетенцию и сулило столь практические выгоды, как в рамках космической программы… Космическая программа лежит в той сфере, с которой вы начнете строить великое общество, поскольку это — поистине творческая программа, основанная на новых идеях и новых возможностях» [632].

В этом, немного пафосном, обращении к президенту Уэбб четко дал ему понять: освоение космоса — ключ к осуществлению земных планов Белого дома. Более того, руководитель НАСА попробовал продемонстрировать правильность данной идеи с помощью вышеупомянутой ППУ. Ее суть заключалась в следующем: сделать университеты главным инструментом использования всех достижений НАСА для решения повседневных задач страны или, как называли это намерение Уэбба некоторые исследователи, построить «Америку космического века». О том, какое значение придавал глава агентства ППУ говорит тот факт, что до середины 1960-х годов Уэбб уделял этой небольшой сфере деятельности своего ведомства больше личного времени, чем чему-либо еще в рамках НАСА, за исключением, конечно, пилотируемых полетов [633]. Разумеется, дело не ограничивалось призывами Уэбба к университетам, используя опыт и знания НАСА, разрабатывать передовые технологии, в которых американское общество и государство испытывали в тот момент наибольшую необходимость. Агентство щедро спонсировало путем выделения грантов те учебные заведения, которые согласились принять участие в ППУ. Уэбб не стеснялся объяснять, что нужно делать. Соответствующие договоренности между НАСА и университетами оформлялись в виде меморандумов о взаимопонимании.

Однако к 1966 г. Уэббу стало ясно, что его программа не работает. Как выяснилось, руководители университетов с охотой брали деньги агентства, однако при этом, несмотря на вышеупомянутые меморандумы, отнюдь не считали себя обязанными следовать рекомендациям НАСА, на какие исследования тратить полученные средства. Попытка Уэбба запрячь «коня» государственной административной системы и «трепетную лань» традиционного университетского свободомыслия в одну «повозку» окончилась неудачей [634]. «Лань» явно перетянула «коня».

К этой проблеме ППУ прибавилась и еще одна — ее перестал поддерживать Джонсон, ранее называвший эту программу не иначе, как «моделью» отношений между правительством и университетами. Мотивы президента вполне понятны. Ведь к середине 1960-х годов американские высшие учебные заведения превратились в главные источники протестов против продолжающейся войны США во Вьетнаме, а следовательно, во многом против самого Джонсона. В частных беседах глава Белого дома нередко называл участников студенческих антивоенных демонстраций «маленькими ублюдками». Давать государственные деньги на содержание этих «ублюдков» было, конечно, крайне нелогично. Джонсон хотел, чтобы правительственные службы, в том числе НАСА, покинули этот «образовательный бизнес». Уэбб в целом согласился с президентом, однако, попросил, чтобы ППУ отменяли не сразу, а в течение нескольких лет, постепенно сокращая ее объем. «Лебединой песней» программы стала помощь в ее рамках колледжам, где обучалось преимущественно чернокожее население,- а также содействие в становлении государственного администрирования как учебной дисциплины. Официально ППУ была закрыта в 1970 г. [635]

Неудача «Программы помощи университетскому образованию» была «плохой новостью» для НАСА, но куда более тревожащим стало другое. Как уже отмечалось, поначалу у руководства агентства не было причин волноваться за будущее США в космосе. Вскоре после формального вступления в должность президента Джонсон поручил Уэббу разработать план космической деятельности после завершения «Аполлона». Однако к 1965 году Джонсон уже не хотел слышать ни о каком подобном плане и более того — не желал доводить его до сведения конгресса. Всякие решения о программе-преемнике «Аполлона» были отложены Белым домом в «долгий ящик». Единственное, что одобрил президент для продолжения пилотируемых полетов в космос после завершения лунных экспедиций, — проект так называемой «Пилотируемой орбитальной лаборатории», или ПОЛ. Лаборатория эта должна была создаваться под личным контролем министра обороны МакНамары и представляла из себя военный вариант «Джемини» [636]. Теперь Уэббу прибавилась еще одна головная боль — нужно было сделать так, чтобы ПОЛ не подменила большую околоземную многоцелевую станцию, которую намеревалось разработать НАСА.

Понимая, что Джонсон не поддержит никакую новую цель агентства в космосе, по масштабам соизмеримую с «Аполлоном», Уэбб сфокусировал усилия на так называемой «Программе прикладной отдачи „Аполлона"» (ППО). Суть ее заключалась в том, чтобы в максимальной степени использовать технологии, разработанные в рамках проекта «Аполлон» для создания новых, «промежуточных» образцов пилотируемой техники. Конструирование и производство данных образцов должно было поддерживать в «форме» американскую космическую отрасль до тех пор, пока правительство США не приняло бы очередное решение о реализации глобальной космической программы, какой могла стать экспедиция на Марс или строительство на околоземной орбите крупного обитаемого комплекса. Забегая вперед, скажу, что ППО, правда в весьма урезанном виде, и стала станцией «Скайлэб», выведенной в космос 14 мая 1973 г. «Скайлэб» эксплуатировалась в пилотируемом режиме с 25 мая 1973 г. по 8 февраля 1974 г. За это время на ней поработали три экипажа, каждый из которых состоял из трех человек. После того, как станцию покинул последний астронавт, она была переведена в автоматический режим полета и 11 июля 1979 г. сошла с орбиты, просыпавшись в виде искусственного метеоритного дождя на юго-западную Австралию.