Юрий Караш - ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ

А издаваемая в штате Массачусетс газета «Пэтриот Леджер» пошла еще дальше, призвав США «повторить Советскому Союзу предложение Джона Кеннеди… о совместных пилотируемых космических полетах». По мнению «Леджер», время, «когда русские не были заинтересованы в совместной деятельности в космосе из-за того, что были впереди», ушло. И теперь «Интернационализация космической программы, включая совместные советско-американские проекты, может не только сократить ненужные дорогостоящие траты государств, осуществляющих, в основном, такие же программы, но и стать важным стимулом развития сотрудничества в других сферах» [658].

Некоторые обозреватели пошли еще дальше, обрушив свой гнев на всю американскую космическую программу, в особенности на ее лунный компонент. По их мнению, что бы там ни доказал «Аполлон», ему не удалось свести вместе Восток и Запад, а также способствовать достижению мира во всем мире. Классическим образцом подобной критики стала статья в «Сатурдей Ревью», опубликованная 25 октября 1969 г. под характерным заголовком «Истинная трагедия космического младенчества человека». По мнению ее автора, Харри Шварца, проект «Аполлон» представлял из себя «колоссальную растрату ресурсов». Он не «внушил ужас» странам или группам стран, с которыми у США имелись проблемы, не заставил «замолчать урчащие желудки тех, кто живет в гетто» и не убедил богатую американскую молодежь отказаться от анаши. Единственными «некоторыми полезными результатами» проекта стали, по словам Шварца, «два с половиной часа» беспрецедентно захватывающего телешоу, что, однако, явилось «весьма неадекватной окупаемостью 24 млрд долларов (в исчислении на начало XXI века стоимость этого проекта достигла бы 125 млрд долларов). Предприятие это, однако, стоило бы «многих миллиардов долларов… затраченных на него, если бы [послужило цели] сближения государств планеты, уменьшения напряженности и опасности, охвативших большую часть Земли и ее обитателей… Можно только предположить, насколько больше была бы отдача, если бы на борту «Аполлона-11» были американец, русский и китаец, а не три американца» [659].

«Брожение умов», вызванное оценками и переоценками последствий высадки астронавтов на Луне, вышло за пределы средств массовой информации и затронуло конгресс. Обитатели Капитолийского холма вновь заговорили о возможности новых совместных космических проектов с СССР. Отражая подобные настроения, представитель Западной Вирджинии в палате депутатов Кен Хеклер выступил с речью. Он сначала отметил «серьезный конкурентный вызов, брошенный Советским Союзом [Соединенным Штатам]» на предыдущих этапах освоения космоса. Однако далее он сказал: «Возможно, теперь представится шанс превратить это соревнование в такое космическое взаимодействие, которое заложит важный камень в фундамент взаимопонимания между народами» [660]. А через три дня после этого выступления группа законодателей из нижней палаты конгресса поддержала проект резолюции № 305, внесенной представителем от штата Массачусетс Хастингсом Кейтом. Она была официально названа «отражающей отношение конгресса к будущему покорению космических границ совместными усилиями, предпринимаемыми Соединенными Штатами и прочими технологически развитыми государствами планеты». В ней подчеркивалась необходимость большего международного сотрудничества в космосе после полета «Аполлона-11». Кроме того, документ этот призывал к новым усилиям в данном направлении. Сделать это было нужно, как считали авторы резолюции, по трем главным причинам.

Первая — политико-идеологическая. Полет «Аполлона-11» помог разным странам осознать, «как много у них общего в освоении космических границ». Вторая (более прагматичная) состояла в том, что «технологически развитые страны мира, объединив усилия, наверняка смогут создать более масштабную космическую программу, чем та, которую смогли позволить себе Соединенные Штаты», полагаясь лишь на свои силы и средства. И, наконец, третья (прагматично-благотворительная): «разделив тяготы освоения космоса с другими странами, Соединенные Штаты смогут больше уделить внимания улучшению жизни на Земле, как внутри собственных границ, так и за их пределами». Поэтому данный документ призвал президента предпринять необходимые шаги с тем, чтобы «официально пригласить прочие технологически развитые страны мира присоединиться к Соединенным Штатам в будущих усилиях, направленных на покорение космоса в интересах всего человечества» [661].

Обратим внимание на одну деталь: несмотря на то, что данный документ пропитан, казалось бы, духом равноправия и сотрудничества, США отнюдь не намерены отказываться от космического лидерства. Только теперь оно предстает не в виде единоличного первенства, а в несколько завуалированной форме игры «главной скрипки» в космическом «оркестре» стран, пожелавших «присоединиться к Соединенным Штатам» в деле освоения внеземного пространства. Именно тогда закрепились основы так называемого «лидерства через сотрудничество», которое стало главным средством укрепления главенствующих позиций США в космосе с середины 1980-х годов.

Представляя вышеупомянутую резолюцию на рассмотрение коллег, конгрессмен Кейт подчеркнул, что успех «Аполлона» предоставил уникальную возможность развернуть «всеобъемлющее сотрудничество» в космосе. При этом, впрочем, он остался на позициях реализма, отметив:

«…Мы можем не получить не только всеобъемлющего, но и вообще никакого ответа. Но это будет жест в лучших американских традициях — в традициях плана Маршалла, плана мирного использования атома президента Трумэна, а также предложения президента Эйзенхауэра об «открытом небе».

Я не испытываю иллюзий относительно того, возвестит или нет эта резолюция наступление новой эры. Советы относятся к контактам с Западом с традиционной настороженностью. Они всегда опасаются, не без некоторого на то основания, что сравнение столь различных социальных систем, со столь различными идеалами свободы мысли и слова, будет не в их пользу».

Впрочем, как полагал Кейт, «если мы вновь протянем в космосе руку сотрудничества, а они [Советы] откажутся, то мы ничего не потеряем. Однако, если они согласятся, то дело международного сотрудничества окажется в огромном выигрыше» [662].

Не осталась в стороне и верхняя палата конгресса. Сенатор от штата Аляска Майк Грейвел через два дня после посадки «Аполлона-11» на Луну внес проект резолюции №221. В нем были перечислены достижения США как в области исследования космоса, так и в деле организации международного сотрудничества в нем. В документе подчеркивалось «желание сената Соединенных Штатов в полной мере разделить наши достижения в сфере космических технологий, а также гордость за их создание со всеми нациями». Поделиться с другими в период холодной войны передовыми технологиями, которые могли использоваться в том числе и для производства новейших вооружений, — шаг довольно смелый. Видимо, поэтому Грейвел пригласил принять участие в космической программе США в качестве астронавтов и наземных специалистов представителей Канады и Мексики. С одной стороны, государства эти не давали повода Вашингтону сомневаться в своей лояльности Америке, а с другой — Соединенным Штатам легче было контролировать использование космических технологий на территориях, которые США традиционно привыкли рассматривать в качестве собственных «задворок». Отдадим, впрочем, должное дипломатичности Грейвела — он упомянул, что после канадцев и мексиканцев приглашение будет распространено на представителей «всех наций», и вообще «интернационализация нашей [американской] космической программы продемонстрирует ее истинную суть, как программу науки и мира, доступ к которой получат люди всей планеты» [663].