Юрий Караш - ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ

Кеннеди приложил максимум усилий для того, чтобы согласие США подписать договор о запрещении ядерных испытаний не было бы расценено советским руководством, как отход Вашингтона от требования обеспечить необходимый контроль путем соответствующих инспекций над выполнением данной договоренности. 26 июля 1963 г., за несколько недель до сентябрьской речи Громыко в ООН, президент, выступая по телевидению, в частности, заявил:

«Впервые достигнуто соглашение о том, чтобы поставить силы ядерного разрушения под международный контроль — цель, первоначально поставленная в 1946 г., когда Бернард Барух представил в ООН комплексный план контроля.

[Осуществление] этого плана, как и многих других последующих планов по разоружению, больших и малых, было заблокировано теми, кто выступал против международных инспекций…

[Данный] договор… таким образом, является ограниченным договором, который позволяет проводить подземные испытания и запрещает лишь те испытания, которые мы сами сможем отслеживать. [Для его осуществления] не требуется ни контрольных пунктов, ни инспектирования мест проведения испытаний, ни международной организации» [487].

Подобные слова, казалось, не оставляли лазейки для тех, кто надеялся ограничиться лишь декларативными заявлениями о запрете на размещение оружия массового поражения в космосе, не подвергая выполнение данного запрета соответствующим инспекциям. Действительно, ведь в то время, когда околоземный космос еще не был насыщен спутниками-шпионами, отследить вывод на орбиту ракеты с ядерной боеголовкой можно было лишь в том случае, если воочию увидеть ее старт. Для этого же нужно было оказаться рядом с пусковой установкой, откуда она покинула или только собиралась покинуть Землю.

Очевидно, что США придерживались подобной позиции в вопросе о запрещении оружия массового поражения в космосе и ко времени речи Громыко в сентябре 1963 г. Об этом свидетельствует «Предварительный план основных положений по договору о всеобщем и полном разоружении», который был предложен Соединенными Штатами к рассмотрению вышеупомянутому «Комитету 18-ти». Произошло это 18 апреля 1962 г., и к осени следующего года «предварительный план» так и оставался на рассмотрении данного комитета. Документ этот не только призывал страны «не размещать на орбите оружие, способное нанести массовое поражение», но также предлагал им согласиться на проведение периодических инспекций и проверок. Вот как предлагалось осуществить это на практике: «…„Ответственные за международное разоружение" будут проводить предстартовые проверки космических кораблей и ракет, а также создадут и будут использовать систему для регистрации необъявленных запусков.

Производство, хранение и испытание носителей для космических аппаратов будет регулироваться принятыми ограничениями. Данная деятельность будет контролироваться «Международной организацией по разоружению» в соответствии с условиями, которые будут установлены в дальнейшем в контексте проверки» [488].

Однако, как следует из речи Громыко, советский министр иностранных дел не сомневался — США смягчили свою позицию в вопросе проверки выполнения обязательств по разоружению. Откуда такая уверенность? Видимо, она происходила из осознания того факта, что США поняли — полбуханки лучше, чем вообще ничего. Вашингтон неоднократно заявлял, что США не станут размещать в космосе оружие массового поражения. Однако Москва избегала давать аналогичные обязательства. А ведь именно озабоченность перспективой увидеть проносящиеся в звездном небе над американской территорией советские ядерные боеголовки и была одной из важнейших причин, по которой Соединенные Штаты стали активно развивать свою космическую программу. Но как, по мнению вашингтонских политиков, можно было связывать себе руки обязательствами не «засорять» околоземное пространство атомными бомбами без аналогичного, пусть хотя бы и устного, обязательства Москвы? К тому же время работало не на всемирную безопасность. Ни СССР, ни США пока не вывели в космос оружие массового поражения, но уже имели соответствующие возможности, которые могли реализовать в любой момент. Об этом прямо сказал 16 июня 1962 г. госсекретарь Дин Раск:

«…существует растущая опасность, что космос может стать новым полем битвы человечества. Необходимо предпринять шаги на этом раннем этапе, чтобы уберечь космическое пространство от «засевания» оружием массового поражения — от того, что еще больше подорвало бы безопасность жителей нашей планеты. Речь идет о предварительном разоружении применительно к ядерному оружию, пока не размещенному в космосе» [489].

Одновременно представители Пентагона стали утверждать: если США смогут убедить Советский Союз в том, что у них нет намерения разместить оружие в космосе, Москва почти наверняка не выведет на орбиту собственные боеголовки. Министр обороны МакНамара и его ближайшие соратники к тому времени уже давно утверждали, что бомбы в космосе не имеют смысла. По их мнению (и с учетом уровня развития космической техники, вполне обоснованному), нанести удары с земли можно было куда дешевле и эффективнее, чем с околоземной орбиты. Это, как полагали МакНамара и К°, русские понимают ничуть не хуже американцев, а отсюда вывод: единственная причина, по которой Советы могут разместить за пределами атмосферы ядерное оружие, будет заключаться в их стремлении упредить аналогичный шаг со стороны Соединенных Штатов. Значит, лучший способ предотвратить подобные действия со стороны Москвы — уверить ее в том, что у Вашингтона нет такого рода замыслов.

Впервые мысль эта была озвучена 5 сентября 1962 г. заместителем министра обороны США Розуэллом Гилпатриком в ходе его выступления на встрече с представителями промышленности и университетов Среднего Запада. Он, в частности, сказал:

«Соединенные Штаты полагают, что в интересах их собственной безопасности, а также безопасности всего мира, представляется крайне желательным не допустить распространения гонки вооружений на открытый космос. Мы ищем любой приемлемый способ для достижения этой цели. Нет сомнения в том, что сегодня как Соединенные Штаты, так и Советский Союз могут разместить на орбите термоядерное оружие. Однако подобный шаг в обозримой перспективе не представляется разумным с точки зрения военной стратегии ни для какой из сторон.

У нас нет программы, предусматривающей выведение на орбиту оружия массового поражения. Гонка вооружений в космосе не укрепит нашу безопасность. Я не могу представить себе больший побудительный мотив для Советов разместить термоядерные вооружения в космосе, чем намерения США осуществить подобную программу. Мы не сделаем этого» [490].