Джеф Хокинс - Об интеллекте

Когдая окончил Корнельский университет в 1979 году в качестве радиоинженера, у меня не было каких-либо грандиозных планов на жизнь. Я начал работать инженером в новом кампусе компании Intel в Портлэнде, штат Орегон. Микрокомпьютерная индустрия только что начиналась, и Intel был ее сердцем. Моя работа состояла в том, чтоб анализировать и устранять проблемы, найденные другими инженерами, работающими с нашей главной продукцией — одноплатными компьютерами (расположение целого компьютера на одной печатной плате только что стало возможным, благодаря изобретению микропроцессора компанией Intel). Я публиковал объявления, должен был путешествовать по командировкам и встречаться с потребителями. Я был молод, и для меня это были веселые деньки, хотя я скучал по своей возлюбленной из колледжа, которая получила работу в Цинцинатти.

Несколько месяцев спустя я встретил нечто изменившее направление моей жизни. Это «нечто» было только что опубликованным сентябрьским выпуском « ScientificAmerican », посвященным полностью мозгу. Это вновь разожгло интересы моей юности относительно мозга. Это было великолепно. Оттуда я узнал об организации, развитии и химических процессах мозга, нейронных механизмах зрения, движения и других функций, а также о биологической основе психических расстройств. Это было одним из лучших выпусков « ScientificAmerican » за все время. Несколько нейрофизиологов, с которыми я общался, сказали мне, что это сыграло значительную роль в выборе их карьеры, так же как и в моей.

Последняя глава, «Раздумья о Мозге», была написана Френсисом Криком, одним из соавторов открытия структуры ДНК, который затем обратил свой талант в направлении изучения мозга. Крик заявил, что назло устойчивому приросту знаний о мозге, до сих пор остается глубокой тайной, как же работает мозг. Ученые обычно не пишут о том, что им неизвестно, но Крика это не беспокоило. Он как мальчик, который сказал «а король то голый!». Согласно Крику, у нейроученых много данных, но нет теории. Его точные слова «чего очевидно не достает — так это идейного каркаса». Для меня это по-джентельменски сказанное «Мы понятия не имеем, как это работает». Это было верно и тогда, и остается верным сейчас.

Слова Крика придали мне силы. Желание моей жизни понять работу мозга и построить интеллектуальную машину было возрождено к жизни. Хотя я только что окончил колледж, я решил поменять карьеру. Я собрался изучить мозг, не только понять, как он работает, но и использовать эти знания как фундамент новых технологий, чтоб построить интеллектуальную машину. Ушло некоторое время, пока эти планы воплотились в действие.

Весной 1980 я переехал в Бостонский офис компании Intel, чтоб воссоединиться со своей будущей женой, которая поступила в ВУЗ. Я занимался обучением пользователей и служащих тому, как проектировать микропроцессорные системы. Но мое рвение было направлено к другой цели: я пытался понять, как же построить теорию мозга. Инженер во мне осознавал, что как только мы поймем, как работает мозг, что мы сможем построить искусственный мозг, из кремния. Я работал на компанию, разработавшую кремниевые чипы памяти и микропроцессор; таким образом, возможно, я мог бы заинтересовать Intel позволить потратить часть моего времени на размышления об интеллекте и о том, как спроектировать мозгоподобные чипы памяти. Я написал письмо председателю Intel, Гордону Муру. Содержимое письма было примерно таким:

Дорогой Доктор Мур,

Я предлагаю организовать исследовательскую группу, занимающуюся изучением работы мозга. Ее можно начать всего с одного участника — с меня — и так далее. Я уверен, что мы можем понять, как он работает. Когда-нибудь это станет большим бизнесом.

Джеф Хокинс

Мур направил меня к главному ученому компании Intel, Теду Хоффу. Я вылетел в Калифорнию на встречу с ним и выложил свои планы по изучению мозга. Хофф был известен по двум вещам. Первая, о которой я был осведомлен — это разработка первого микропроцессора. Вторая, о которой я не знал до этого времени — его работа над теорией нейронных сетей. У Хоффа был опыт в искусственных нейронных сетях и в том, что с ними можно сделать. Я не был готов к этому. Выслушав мои предложения, он сказал, что не верит в то, что в обозримом будущем понять работу мозга, и что для Intel нет смысла поддерживать меня. Хофф был прав, потому что только сейчас, 25 лет спустя, мы только начинаем продвигаться в понимании мозга. В бизнесе время — это все. Однако, тогда я был слегка разочарован.

Я склонился к тому, чтоб с наименьшими потерями достигнуть своей цели. Работа над теорией мозга в Intel могла бы быть наилучшим выходом. Когда эта возможность была отвергнута, я стал искать другую. Я решил обратить внимание на Массачусетский Технологический Институт (MIT), который был известен своими исследованиями в области искусственного интеллекта и был удобно расположен по дороге. Это казалось великолепным совпадением. У меня большой опыт в вычислительной технике — «подходит». У меня желание построить интеллектуальную машину, «подходит». Я хочу сначала изучить мозг, чтоб понять, как он работает… «хмм… с этим проблемы». Эта последняя цель, желание понять работу мозга, было ненужным в глазах ученых из лаборатории искусственного интеллекта MIT.

Это было все равно что ломиться сквозь стену. MIT был родиной искусственного интеллекта. Когда я подал заявление в MIT, он был домом для множества интересных людей, порабощенных идеей запрограммировать компьютер так, чтоб он демонстрировал интеллектуальное поведение. Для этих ученых зрение, язык, роботы и математика были всего лишь вычислительными проблемами. Компьютеры могли бы делать все, что мог бы мозг, и даже больше, зачем же ограничивать мышление биологическими недостатками природных компьютеров? Изучение мозга ограничило бы наше мышление. Они были уверены, что лучше изучать предельные ограничения вычислений, как наиболее выраженные в цифровых вычислительных машинах. Их «Святым Граалем» было желание написать компьютерные программы, которые сначала сравнялись бы, а затем и обогнали человеческие способности. Они выбрали подход «цель оправдывает средства»; их не интересовало, как в работает реальный мозг. Они гордились игнорированием нейробиологии.

Меня поразило, как совершенно неверным способом берутся за проблему. Интуитивно я чувствовал, что ИИ-подход не только будет безуспешным в создании программ, могущих то же, что и человек — он ни за что не объяснит нам, что же такое интеллект. Компьютер и мозг построены на совершенно различных принципах. Первый программируется, второй — самообучается. Первый должен точно и четко работать с любыми данными, второй обладает естественной гибкостью и толерантностью к сбоям. У первого есть центральный процессор, у второго — нет централизованного управления. Список различий можно продолжать и продолжать. Основная причина, по которой я думал, что компьютер не может быть интеллектуальным — это то, что я понимал, как работает компьютер, вплоть до уровня физических процессов в транзисторе, и эти знания давали мне сильное интуитивное ощущение, что компьютер и мозг фундаментально различны. Я не мог этого доказать, но я знал это настолько точно, насколько человек может что-либо интуитивно знать. В конечном счете, я был убежден, что ИИ может привести к полезным изделиям, но он не приведет к построению действительно интеллектуальных машин.