Уильям Мак-Нил - В погоне за мощью

Карьера Мухаммеда и общины истинно верующих, сплотившейся вокруг него, является еще более ярким примером. Победы ислама полностью зижделись на новой дисциплине общества и религиозной вере, сплотивших все племена Аравии в единое военное общество – причем без малейших изменений в вооружении. Мусульмане создали новую, относительно централизованную империю от Ирака до Испании, объединили элементы урбанизации, торговли и бюрократии в обществе на обширной территории Ближнего Востока и Северной Африки – в период, когда расстановка военных сил на сопредельных землях была в пользу феодальной раздробленности.

Взлет ислама и создание раннего халифата, как ни одно другое масштабное событие в истории человечества, подтверждает значимость идей, которые способны оказать решающее воздействие на расстановку сил и определить долгосрочные пути развития человеческого общества. В условиях соперничества социальных структур в конкретном месте и промежутке времени, осознанный выбор и эмоциональная преданность могут явиться определяющими факторами победы того или иного пути. Возникновение и проповедь ислама на Ближнем Востоке придало импульс развитию урбанистического и бюрократического начала в противовес феодальному принципу военного и общественного устройства.

Наиболее выпукло воздействие ислама было продемонстрировано в Иране, где обратившиеся в новую веру местные кавалеристы отказались от прежнего военного уклада, на протяжении веков являвшего надежную защиту от угрозы со стороны степи. В итоге Иран вновь стал уязвим давлению кочевников со стороны степи, и с Х века тюркские набеги (а позже – и правители) являются наглядным тому свидетельством.

До 1000 г. обязательность командной системы для мобилизации человеческих и материальных ресурсов в осуществлении широкомасштабных предприятий оставалась бесспорной. Ведение войн, сбор налогов, общественные работы и даже заселение приграничных земель проводились по приказу( 24*). Когда правители обнаруживали, что искомое не может быть приобретено по приказу, им приходилось вступать в торг; и даже в самых успешных бюрократических государствах значительная часть внутреннего управления основывалась на системе сделок (явной или скрытой) посредством переговоров между центральной властью и наместниками в провинциях, землевладельцами, вождями, священнослужителями и другими личностями, наделенными властью.

Международные отношения имели тот же характер, что и внутренние властные взаимоотношения-с тем различием, что находившиеся в постоянном движении посредники сумели избавиться от подчиненности государственным командным системам, в политико-законодательных границах которых они выполняли свои задачи. Звание, титул или материальные привилегии, предоставляемые положением на иерархической лестнице были им неинтересны; такие люди искали пути возможно скорого и максимального увеличения прибыли от сделок в пунктах назначения (или по пути следования) своих поездок( 25*).

Однако подобный образ жизни имел свои ограничения: каждый, кто накапливал значительные средства и в то же время оставался вне структур военно-политического управления, сталкивался с проблемой охраны своих частных богатств. Только покровительство какого-либо влиятельного лица могло оградить от посягательств чиновников или командиров, в пределах досягаемости которых оказывались купец и его товар. Эффективная защита была дорогостоящим делом – настолько дорогостоящим, чтобы воспрепятствовать крупномасштабному накоплению частного капитала.

Более того, престиж представителей власти (т. е. государственных служащих и землевладельцев) в цивилизованных странах был настолько высок, насколько сильно было подозрительно-презрительное отношение общества к купцам и торговцам. Таким образом, каждый, кто преуспевал в коммерции, стремился приобрести во владение землю или каким-либо иным способом занять место в местной иерархической лестнице.

Соответственно, торговля и рыночные отношения, хоть и дошедшие с самых ранних времен( 26*), в цивилизованных обществах до XI в. оставались на подчиненных и ограниченных ролях. Большинство населения не участвовало в рыночных отношениях; традиции повседневной жизни являлись определяющими в жизни каждого. Масштабные подвижки в человеческом поведении, буде таковые случались, происходили, скорее, по велению правителей, нежели вследствие изменений в спросе и предложении или торговом балансе.

Природные катастрофы-такие как неурожай или эпидемия-оказывали гораздо большее воздействие, нежели характер взаимоотношений в обществе. Даже внезапные нашествия грабительских армий, возникавших ниоткуда и исчезавших с добычей, с точки зрения землепашцев – их основных жертв – являлись подобием неизбежных природных бедствий. Возможность осознанных и целенаправленных действий оставалась крайне ограниченной, поскольку люди были одной из составных биологического эквилибриума и не обладали современными знаниями, средствами и организацией для того, чтобы сколько-нибудь облегчить свою борьбу за выживание. Обычаи и унаследованная с незапамятных времен рутина четко определяли поведение в большинстве жизненных обстоятельств. Перемены -будь они предписаны правителями или вызваны отчаянием в ситуации развала старых поведенческих моделей-были исключением из правила и случайностью. Основной проблемой и задачей жизни большинства было обеспечение достаточного для выживания количества пищи; все остальное было второстепенным. Хотя промышленная основа крупномасштабных предприятий была достаточно ощутимой – проведение общественных работ требовало соответствующих инструментов, а армии нуждались в оружии – однако оставалась малозначительной в том смысле, что обеспечение доступа к инструментам и оружию редко воспринималось в качестве ограничителя, требовавшего принятия соответствующих мер. Коммерциализация (вслед за которой в должное время последовала индустриализация) войны началась, в подлинном значении этого слова, после 1000 г. Вначале преобразования шли медленно, и лишь в последние столетия темп их стал лавинообразным. В последующих главах представлены основные вехи этих быстротечных изменений.

1* Книга Царей, 2 19:20-36.

2* G. A. Barton, ed. and trans., Royal Inscriptions of Sumer and Akkad (New Haven, 1929) рр. 10 9 – 11.

3* По свидетельству современника, «он выступил против Кассалы (соседней области) и обратил Кассалу в пустоши и руин; он разрушил (земли и не оставил) прокорма даже птицам».

4* Геродот, разумеется, является основным источником информации по Персидской кампании, однако приведенные им данные о составе войск Ксеркса безнадежно преувеличены. Мое понимание тылового обеспечения похода Ксеркса в основном почерпнуто у G. B Grundy, The Great Persian War (London, 1901), Charles Hignett, Xerxes' Invasion of Greece (Oxford, 1963).