Уильям Мак-Нил - В погоне за мощью

Осада Севастополя в миниатюре явила образец Западного фронта в Первой мировой войне. Система траншей, полевые укрепления и артобстрелы приобрели определяющий характер; не хватало лишь пулеметов. С другой стороны, три сражения в начале войны (на Альме, при Балаклаве и Инкермане), позволившие запереть русских в Севастополе, были генеральной репетицией прусских побед над австрийцами при Кенигреце в 1866 г. Полученные французскими и британскими войсками новые нарезные ружья позволили одержать победу над вооруженными устаревшими мушкетами русскими. Разница была ужасающей-винтовки позволяли вести эффективный огонь на дальность тысячи ярдов, тогда как мушкеты-лишь двухсот.

Преимущества винтовок давно были известны европейским оружейникам, которые еще в конце XV в. открыли, что придающий вращение пуле нарезной ствол обеспечивает ей устойчивость в полете, а следовательно, повышает дальность и точность стрельбы. Однако изготовление винтовок обходилось дороже, и темп их стрельбы был ниже, так как для плотного прилегания к нарезам мягкую пулю необходимо было забить в ствол. Это требовало времени и аккуратности – условий, совершенно несовместимых с горячкой боя. С XVI в. нескольких особо метких стрелков, вооруженных винтовками, стали выделять в застрельщики. Однако, поскольку исход сражения зависел от темпа стрельбы, основная часть пехоты не могла воспользоваться преимуществами винтовок.

Подобное положение дел, длившееся достаточно долго, изменилось в 1849 г., когда офицер французской армии капитан Клод Эть- енн Минье запатентовал продолговатую пулю с выемкой в донной части. Ее, как и сферические мушкетные пули на протяжении веков, достаточно было опустить в ствол – а при выстреле силой расширявшихся газов донная часть расширялась, плотно прилегая к нарезам. За исключением того, что новую пулю следовало опускать в ствол носиком вверх, приемы заряжания и стрельбы оставались теми же, что и у гладкоствольных ружей. Минимальные изменения в привычных приемах обеспечили легкое внедрение, и после испытаний (и успешного применения в Крымской войне) винтовка в 1857 г. была принята на вооружение. Британцы приобрели патентные права в 1851 г. и, вооружив винтовками свои полки в Крыму, обеспечили им победу даже над хвалеными русскими войсками( 11*).

Остальные европейские армии усвоили урок. Пруссаки, еще с 1840 г. втайне накапливавшие арсеналы казнозарядных ружей, в 1854- 1856 гг( 12*) . приняли меры по их переделке в винтовки; за океаном армия США утвердила в 1855 г. пулю Минье и нарезные ружья.

Таким образом, остававшиеся с XVII в. почти неизменными модели армейских и флотских вооружений в середине XIX в. стали рассыпаться. Генералы, адмиралы и государственные мужи остались лицом к лицу с пренеприятнейшей перспективой воевать на новых условиях и новым оружием при отсутствии непосредственного опыта. Подобное положение поощряло воображение и интеллектуальные качества армейских и флотских командиров, жестоко наказывая за прежнее пренебрежение ко всему, связанному с умственной работой. Последствия были особенно значительными в сухопутных войсках – новые технологии стали грозой самых вымуштрованных и беспрекословно следующих приказам (т. е. лучших в Европе) армий. И наоборот, самая слабая среди армий великих держав – прусская, смогла максимально полно воспользоваться тем, что ранее считалось крайней слабостью.

Прежде чем обратиться к изучению процесса обретения Пруссией превосходства на суше, стоит уделить внимание двум другим побочным продуктам опыта применения нового вооружения в Крымской войне. Первым было применение способов массового производства огнестрельного оружия, ставшего реакцией на неспособность старых ремесленных мануфактур Бирмингема и Лондона удовлетворить внезапно возникший ввиду войны с Россией спрос. Изготовление стрелкового оружия долго считалось гильдийным ремеслом многочисленных специалистов. Каждый оружейник выступал в качестве субподрядчика для предпринимателей, в свою очередь, получавших у государства контракт на поставку определенного количества готовых ружей. Правительственные инспектора проверяли соответствие каждой детали определенным параметрам, а арсенал в Вулвиче иногда за свой счет проводил сборку оружия. Эта система достаточно успешно вынесла напряжение периода наполеоновских войн, хотя британским оружейникам (как и французским) понадобилось два десятилетия спроса военных лет, чтобы достичь наивысших показателей производительности.

В 1854-1856 гг. никто уже не желал ждать, пока тысячи ремесленников приспособятся к новому уровню спроса. Проблема в Великобритании обострялась проходившим в то время мучительным переходом к новой системе Минье. Старые методы и традиции железообработки, приспособленные для производства практически не изменившейся со времен герцога Мальборо «Смуглянки Бесс» не могли достичь уровня точности, необходимой при производстве новых винтовок. Однако когда инспектора попытались ужесточить контроль, забраковывая плохо изготовленные детали, это привело к серьезным конфликтам с ремесленниками. Кроме того, внезапно возросший благодаря началу Крымской войны спрос в глазах производителей виделся золотой возможностью обогатиться, повысив расценки. В результате радикальных изменений в устоявшейся рутине и ожиданиях оружейный бизнес претерпевал бесчисленные задержки практически на каждой стадии производства. В период, когда страна нуждалась в возросшем количестве более качественных ружей, их производство напротив, снизилось.

Возмущение как в правительственных кругах, так и за их пределами убедило власти в необходимости принятия решительных мер, способствующих увеличению объема выпуска ружей и повышению их качества. Благодаря знанию альтернативной модели руководство Вулвичского арсенала было готово к подобному повороту. Она называлась «Американской системой производства», поскольку была разработана в 1820 – 1850 гг. на Спрингфилдском арсенале (Массачусетс, США) и среди частных производителей стрелкового оружия в долине р. Коннектикут. Основным принципом было использование автоматических или полуавтоматических фрезерных станков для производства деталей заданных размеров( 13*). Эти машины производили взаимозаменяемые части, так что винтовка могла быть собрана без дополнительных шлифовки и пригонки, необходимых при менее точном ручном производстве. Разумеется, фрезерные машины стоили дорого и призводили куда больше отходов, нежели опытный мастер с молотком и напильником. Однако в условиях объемного спроса на ружья и экономики массового производства автоматические устройства окупались многократно.