Уильям Мак-Нил - В погоне за мощью

45* См. Brian Bond, Victorian Military Campaigns (London, 1967), pp. 7-8; Philip Mason, A Matter of Honour: An Account of the Indian Army, Its Officers and Men (London, 1974). Реформы Кардуэлла в британской армии 1870-1874 гг. находились посредине между моделями долгосрочной службой армий Старого Режима и континентальной системой призыва и резерва, столь смело выдвинутой Пруссией.

46* Bond, Victorian Military Campaigns, pp. 309 -11 насчитывает не менее 72-х отдельных военных кампаний в период правления Виктории – или более одной в год.

47* B. R. Mitchell, Abstract of British Historical Statistics (Cambridge, 1971), pp. 396-97.

48* См. Daniel R. Headrick, The Tools of Empire: Technology and European Imperialism in the Nineteenth Century (New York, 1981).

49* См. John Bushnell, «Peasants in Uniform: The Tsarist Army as Peasant Society," Journal of Social History 13 (1980): 565 -76; John Bushnell, The Tsarist Officer Corps 1881-1914: Customs, Duties, Inefficiency», American Historical Review 86 (1981): 753 – 8 °.

50* Заморская колонизация как предохранительный клапан для населения Британии и других европейских стран была в огромной мере облегчена малозаселенностью огромных плодородных областей. Большая часть коренного населения Австралии, Южной Африки, Северной и Южной Америк вымерла при контакте с болезнями, занесенными из цивилизованного мира. Заселение и обработка этих полуопустошенных земель потребовала самых ничтожных военных усилий. Российское продвижение вглубь Центральной Азии потребовало задействования значительно больших войск, поскольку местное население было знакомо с цивилизованными заболеваниями. Последнее верно в отношении и других мусульманских земель, будь то в Африке или на Ближнем Востоке. Относительно заболеваний и европейской экспансии см. William McNeill, Plagues and Peoples (New York, 1976), chap. 5.

51* Надлежащее описание европейской миграции (как промышленных приемов, так и населения) еще ожидает своего написания, однако конспект данного явления может быть найден у D. F. MacDdonald, «The Great Migration», in C.J. Bartlett, ed., Britain Pre-eminent: Studies of British World Influence in the Nineteenth Century (New York, 1969), pp. 54-75. Он называет цифру в 23 млн человек (из которых 10 млн с Британских островов), покинувших Европу в 1750-1900 гг.

Индустриализация войны может быть датирована 1840-ми годами, когда железные дороги и полуавтоматизированное массовое производство вкупе с прусскими казеннозарядными пушками и французскими экспериментами в задействовании силы пара для противостояния британскому морскому превосходству стали преобразовывать военные учреждения предшествовавшего времени. Подобным образом интенсификация взаимодействия между промышленной и военной составными европейского общества в условиях флотской гонки стала достоянием общества Великобритании в 1884 г. Опытный журналист В. Т. Стид и амбициозный флотский офицер капитан Джон А. Фишер стали глашатаями этого предприятия – хотя другие также приложили руку к закулисному дирижированию общественным мнением.

Их успех зижделся на том основополагающем факте, что британская стратегическая безопасность с 1870-х подвергалась систематической эрозии – в основном, в силу распространения промышленных технологий с Британских островов в другие страны. Этот процесс набрал обороты в 1850-х, когда Германия и Соединенные Штаты стали оспаривать (а в ряде областей даже превосходить) британские опыт и возможности. В более узкой области флотского вооружения ввиду экспорта высоких технологий за рубеж британское превосходство также оказалось под угрозой. Частные верфи и оружейные производства Великобритании играли активную роль в этом процессе. Фактически, после правительственного решения 1864 г. о передаче заказа на артиллерийские орудия для вооруженных сил вулвичскому арсеналу, Армстронг и другие британские фирмы смогли сохранить производство лишь благодаря заграничным заказам. Однако когда в 1882 г. Армстронг построил для Чили крейсер (достаточно быстроходный, чтобы уходить от более мощных кораблей, и в то же время обладавший артиллерийским вооружением, превосходившим однотипные суда), готовность предоставить свой технический опыт любому платежеспособному покупателю стала угрожать британской военно-морской безопасности( 1*).

Быстроходные крейсера были особенно опасны для Британии в период, когда страна стала зависеть от поставок продуктов питания из-за Атлантики. С середины 1870-х снижение стоимости транспортировки позволило снабжать Лондон и Ливерпуль пшеницей и другим продовольствием с отдаленных равнин Северной Америки (а вскоре и из Аргентины и Австралии) по ценам значительно более низким, нежели у британских фермеров. Отсутствие пошлин, защищавших другие страны Европы от заморской сельскохозяйственной продукции привело к резкому сокращению зернового фермерства в Великобритании( 2*) . Насколько бы благоприятной ни была дешевизна хлеба для городских рабочих классов, она в то же время означала резко возросшую уязвимость. В 1880-х, когда 65% зерна Британии поступали из-за рубежа, флот неприятельских крейсеров, способный перехватывать трансатлантические поставки, мог за несколько месяцев поставить Великобританию на грань голода.

Эта возможность побудила французских политиков и флотских офицеров возобновить старое соперничество с Британией на море. Группа флотских теоретиков (так называемая jeune ecole) выступила с утверждением о том, что приспособленные для обстрела побережья канонерки, быстроходные крейсера и еще более скоростные торпедные катера являли собой набор, достаточный для сведения на нет британского морского превосходства. Дешевизна подобных кораблей была необычайно привлекательной: постройка одного броненосца обходилась во столько же, сколько 60 торпедных катеров, тогда как попадания единственной торпеды ниже уровня ватерлинии было достаточно для того, чтобы потопить любой военный корабль. После катастрофы, постигшей Францию в 1870 – 1871 гг., перевооружение сухопутных войск вновь вышло на передний план, и потому план, обещавший снизить расходы на флот и в то же время заставить британские корабли покинуть Средиземное море и отойти от французского побережья Атлантики, казался неотразимым. Соответственно, в 1881 г. Палата представителей проголосовала за выделение средств на постройку 70 торпедных катеров и прекращение постройки броненосцев. Через пять лет назначенный военно-морским министром сторонник jeune ecole Х. Л. Т. Об (1886-1887 гг.) смог убедить Палату утвердить программу постройки 14 крейсеров для перехвата торговых судов и дополнительно 100 торпедных катеров. Хотя адмиралы броненосного флота все еще находились на службе, а после 1887 г. восстановили свое главенство во французском флоте, в середине 1880-х казалось, что традиционный соперник Британии связывает свои надежды с радикально новыми видами вооружения для ближнего боя, одновременно возвращаясь к стратегии вековой давности – перехвату торгового судоходства на дальних расстояниях( 3*) .