Юрий Апухтин - Последний рывок советских танкостроителей

Машина медленно умирала, жизнь заставила КБ переориентироваться на работы по серийному танку и модернизацию ранее выпущенных в Союзе танков.

Начали происходить и кадровые изменения в КБ, как только мы ушли из подчиненности Москвы Борисюк начал избавляться от всех своих заместителей, доставшихся ему в наследство от Шомина. Постепенно все они по разным причинам покинули свои посты и на их место он назначал новых выдвиженцев. Встал вопрос, кто будет главным конструктором вместо Полякова, Борисюк рассматривал различные варианты и мне было известно, что там в том числе были кандидатуры Бусяка и меня.

Меня это несколько удивило, что Борисюк рассматривает в том числе и мою кандидатуру, между нами всегда были сложные отношения, но при его напористости в делах он видно ценил в людях работоспособность и преданность делу. Не знаю, насколько серьезно он это рассматривал, но в его заместители я явно не годился. И было здесь много причин, начиная от наших личных отношений и кончая моим отношением к этому образовавшемуся государству.

Ко всему этому я относился спокойно, пример Ковалюха остался для меня наглядным примером, к чему могут привести излишние эмоции. Борисюк негласно интересовался у моих сотрудников их отношением к нам и из-за моей жесткости и требовательности к подчиненным многие из них естественно были сторонниками Бусяка. Через некоторое время мой подчиненный Бусяк стал главным конструктором и первым заместителем Борисюка, я это воспринял спокойно и продолжал заниматься медленно умирающей работой по перспективному танку.

В конце концов работы просто прекратились, да и Борисюк потерял к ним интерес и занялся в основном работами по серийному танку. Мои подразделения и я остались практически без работы и от безделья я занялся разработкой системы электронного впрыска вместо карбюратора для автомобиля Таврия. Довольно оперативно я организовал кооперацию из предприятий военно-промышленного комплекса, оставшихся в Украине, и по заданию Запорожского автомобильного завода начал разрабатывать систему. Нам выделили два автомобиля, мы оборудовали их системой и испытывали в Харькове и Мелитополе, потом даже ездили на научную конференцию в Суздаль по перспективам развития этих систем.

Система электронного впрыска оказалась слишком дорогой и не очень нужной для этого маленького автомобиля и постепенно автозавод потерял к ней интерес.

Направление по перспективному танку в основном простаивало без дела, заниматься серийным танком у меня не было никакого желания, а сидеть без дела я не мог и надо было принимать решение, что делать дальше. В начале 90-х в стране бурлила политическая жизнь, я занялся политикой и в 1994 меня избрали депутатом Харьковского областного совета. Я возглавил депутатскую фракцию и совместно со своими соратниками по взглядам, начал борьбу с нарастающим украинским национализмом, который с неистовым упорством стремился перечеркнуть все наше великое прошлое.

КБ медленно деградировало, с меня никто и ничего не спрашивал, мои сотрудники самые достойные и способные достичь чего-то, начали покидать его. В итоге и у меня созрело решение уходить и осенью 1995 я написал заявление.

Причин, приведших к этому, было несколько и из них можно выделить две главные. Первое, это прекращение работ по перспективному танку и моему детищу ТИУС, как ни трагично, но работа по многим объективным и субъективным обстоятельствам оказалась не завершенной и надо было признавать поражение. Дорабатывать и доводить ранее разработанные танки, после такой многолетней работы на самом острие последних достижений техники и достигнутого уровня поддержки во всех сферах, я не мог и не было никакого стремления к этому. К тому же я отлично понимал, что Украине не по силам вести серьезные разработки по танкам и, в первую очередь, по финансовым соображениям.

Второе и не менее существенное, для меня имело принципиальное значение, для кого это я делаю. С юношеских лет и особенно после работы в комсомоле я всегда гордился своей страной и у меня была Родина с большой буквы, которая, как это ни пафосно звучит, очень многое для меня значила. С развалом Союза я сначала потерял Родину, а потом все эти события отняли у меня и любимую работу.

Я был свидетелем всего, что происходило с начала 90-х и тогда уже видел, что люди, рвущиеся к власти в Украине, сделают все возможное, чтобы оторвать ее от России и привить ненависть ко всему русскому. Последующие события только подтвердили это, взаимоотношения между нашими странами с годами ухудшаются и украинские националисты способны на все, в том числе и развязать конфликт с Россией. Практически всю свою сознательную жизнь я посвятил разработке этого грозного оружия, которым теперь могли стрелять в моих соотечественников. Отдавая себе отчет о возможном развитии ситуации я не мог переступить через свои убеждения и разрабатывать танки для этих ничтожеств.

Правопреемницей Союза была Россия и я, как советский офицер, давал присягу на верность и не собирался ей изменять. Настоящий офицер дает присягу один раз, а последующая служба под знаменами других государств – это удел наемников. К сожалению, не все военные выдержали испытание на верность, но были и целые воинские подразделения, которые остались верны данной присяге.

Насколько я знаю на территории Украины нашлось только две дивизии Воздушно-десантных войск, отказавшихся давать присягу новому государству, и после долгих разбирательств они со знаменами и под звуки оркестра покинули военные городки и отбыли на свою Родину, которой давали присягу.

Вот с таких я всегда брал пример, а не с тех наемников, которые за деньги или подачки готовы служить кому угодно. В 1992 эти жалкие правители через военкоматы вызывали всех офицеров запаса для подписания присяги на верность вновь образованному государству, подавляющее большинство игнорировало столь низменные предложения, но нашлось и такие, которые пошли на это, бог им судья. Наиболее мерзко выглядел переезд из России офицеров за чинами и званиями в создаваемой армии Украины. Особенно мне запомнился случай с одним полковником из Министерства обороны Украины, которого я помнил еще довольно посредственным капитаном на Кубинке, часто приезжавшего к нам в начале 90-х и рассказывавшего, как он удачно сбежал оттуда и получил высокую должность на своей исторической родине.

Для меня Советский Союз и Россия всегда были словами с большой буквы, а Украина – так, ничего не значащий для меня пустой звук, которому я не собирался и не собираюсь верно служить. Все мои действия в последующие годы направлены были на борьбу за восстановление исторической справедливости, при которой и история танкостроения в моем родном КБ является не историей Украины, а принадлежит всем нам, работавших в разных республиках под руководством Москвы.