Владимир Ильин - Бомбардировщики. Том I

Время, вызвав появление атомной бомбы, спасло Дуэ от забвения. Уход от третьей мировой войны и акцент на локальные неядерные конфликты возродили скептическое отношение к его доктрине. Лишь достижения последних лет в области высокоточного оружия вернули интерес к концепции победы в войне преимущественно благодаря воздушной мощи. Но эта концепция будет, вероятно, воплощена лишь в будущем. Война в зоне Персидского залива в 1991 г., которую иногда приводят в качестве примера осуществления идей Дуэ в наши дни, на самом деле служит примером обратного. Воздушная армада, состоявшая более чем из 2000 боевых летательных аппаратов многонациональных сил, в течение 38 из 43 дней конфликта наносила удары по целям в Ираке и Кувейте. В публикациях по свежим следам событий американцы приводили впечатляющие цифры о нанесенном Ираку ущербе. Но, как обычно бывает в таких случаях, их успехи оказались сильно преувеличенными, а Ирак смог достаточно быстро восстановить свой военно-промышленный потенциал.

Из крупных стран доктрина Дуэ не прижилась в России и Японии. Для японской авиации, звездный час которой пришелся на довоенное время, это объясняется просто: США – основной противник Японии – находились за пределами досягаемости сухопутных бомбардировщиков того времени, поэтому основной упор был сделан на палубную авиацию. Россия же дает пример парадокса. С одной стороны, она является родиной первого в мире тяжелого бомбардировщика – знаменитого четырехдвигательного «Ильи Муромца», из нескольких самолетов этого типа в 1915 г. была сформирована первая в мире тяжелобомбардировочная эскадра. В межвоенный период и годы войны серийно строились первоклассные для своего времени тяжелый бомбардировщик ТБ-3, средние бомбардировщики СБ и Ил-4, выпускался малой серией тяжелый Пе-8. После второй мировой войны ОКБ А.Н.Туполева, В.М.Мясищева, С.В.Ильюшина, П.О.Сухого создали целую гамму средних и тяжелых бомбардировщиков, составивших гордость отечественного самолетостроения и впервые собранных в книге, которую читатель держит в руках. С другой стороны, доктрина Дуэ никогда формально не признавалась в нашей стране. Начиная с комбрига А.Н.Лапчинского, одна из первых работ которого под названием «Тактика авиации» была издана в 1926 г., российские военные теоретики выступали против отведения воздушному флоту самостоятельной, решающей роли в войне, полагали, что победа достигается объединенными усилиями всех родов войск. Поэтому основной задачей ВВС считалось обеспечение сухопутных войск во всех видах их боевой деятельности. Недаром Россия стала родоначальницей воздушно-десантных операций.

Время показало, что взгляды российских специалистов ближе к действительности, если говорить о войне без применения оружия массового уничтожения. В то же время некоторые здравые и очевидные идеи, высказывавшиеся Дуэ (о массированном применении авиации, ударах по аэродромам и т.д.), распространились на практике и в России. Парадоксальное же полное неприятие доктрины итальянского генерала в теоретическом плане объясняется, вероятно, идеологическими причинами. Концепция Дуэ, наступательная по духу, считалась буржуазной теорией, несоответствующей миролюбивому характеру советской политики. Как говорил председатель Совета министров А.Н. Косыгин на переговорах с американским президентом Л. Джонсоном, «оборона моральна, нападение аморально!». Хотя очевидно, что нападение служит лучшей защитой и некоторые положения итальянского генерала вполне вписываются в любую чисто оборонительную доктрину, все, что могло дать повод к обвинению СССР в агрессивности, затушевывалось, а иногда и не развивалось в достаточной мере. По этой причине, например, в советской авиации недостаточно интенсивно внедрялись системы дозаправки самолетов топливом в полете, которые в США давно стали штатным оборудованием не только стратегических, но и фронтовых машин. А если говорить о военно-промышленном комплексе вообще, то занижались масштабы военных усилий страны, доводилась до абсурда секретность (до 1988 г. советские военные летательные аппараты не демонстрировались на мировых авиакосмических выставках, нельзя было упоминать о новых разработках и т.д.), а из-за отсутствия свободного обсуждения военных вопросов допускались немаловажные просчеты.

Оборонительная направленность советской военной доктрины проявлялась и в максимальной сдержанности Советского Союза в боевом применении бомбардировочной авиации в послевоенных конфликтах. Если американцы широко использовали свои бомбардировщики в Корее (Боинг В-29, Дуглас В-26, Норт Америкен В-45), Юго-Восточной Азии (Боинг В-52, Дженерал Дайнэмикс F-111), в Персидском заливе (В-52, F-111, Локхид F-117), то из советских ударных самолетов в Корее самыми массовыми были «бомбардировщик» По-2 (легкий учебно-тренировочный самолет довоенной разработки, переделанный для ночных, в основном, беспокоящих налетов) и штурмовик Ил-10, а во Вьетнаме СССР ограничился лишь несколькими боевыми вылетами Ил-28. Наиболее интенсивным было, наверное, применение Ту-16, Ту-22/22М и Су-24 в Афганистане, да и то это были эпизодические операции, несравнимые по масштабу с американскими. Подсчитано, например, что «коврами» бомб, сброшенных с американских самолетов, было покрыто 26% территории Южного Вьетнама. Специалисты-экологи полагают, что по масштабам разрушений и долговременным экологическим последствиям такое бомбометание фактически сравнимо с оружием массового поражения. Российские же бомбардировщики с наибольшим размахом, пожалуй, участвовали в боевых действиях в составе зарубежных ВВС: например, Египет и Ливия использовали поставленные им соответственно Ту-16 и Ту-22 для ударов в ходе войны с Израилем 1973 г. и во время операций в Чаде.

В отличие от Запада, иногда переоценивавшего авиацию, в практике построения российских ВВС не раз допускались крупные ошибки, связанные с недооценкой авиации. К началу Великой Отечественной войны не было развернуто массовое производство современных бомбардировщиков для замены устаревших ТБ-3. Не были правильно оценены начальные уроки второй мировой войны. На совещании высшего командного состава Красной Армии в 1940-1941 гг. разгорелась дискуссия по оценке ударов немецкой авиации по аэродромам противника. Молодой (не разменявший еще и третий десяток) генерал Г.П. Кравченко, один из первых в стране дважды Героев Советского Союза (в том числе за участие в боевых действиях на Халхин-Голе), утверждал: «Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах (от ударов немецкой авиации – Авт.). Это, безусловно, неправильно». Его поддержали и другие. Нарком обороны К.Е. Ворошилов заявил, подытоживая обсуждение, что у нас «твердо установленных взглядов на использование… авиации и авиадесантов нет».