Борис Носик - Прогулки по Парижу. Правый берег

В ближнем к нам доме (по левую руку) размещалась мастерская Ильи Репина. Здесь ему позировал Тургенев, здесь он писал картину «Садко», сюда наведалсвь однажды великий князь-наследник, будущий царь Александр III (который и купил картину).

Уцелели лишь две из трех десятков мельниц Монмартра. Зато уж этим двум выпала мировая слава…

Итак, если верить этой надписи, французское «бистро» происходит от русского «быстро» – легенда не хуже всякой другой. Да и происхождение французского жаргонного выражения «трахаться по-казацки», или, более интеллигентно, «иметь по-казацки», тоже производят от казачьих обычаев той весны. И то и другое в сознании французов в большей степени связано с Монмартром, чем с Пале-Руайяль (во всяком случае, торговый Монмартр не упустил возможности сделать себе на этом анекдоте рекламу и украсил свою главную площадь забавной надписью).

Что же до мельницы «Мулен-де-ла-Галет», то потомок героических Дебре открыл в ней в 1860 году танцплощадку, на которую позднее зачастили Тулуз-Лотрек, Ван Гог, Утрилло, Ренуар и другие. И все они, конечно, рисовали этот уголок Монмартра, а знаменитое полотно Ренуара «Бал в Мулен-де-ла-Галет» и нынче можно увидеть в Музее д'Орсэ.

Если на перекрестке за мельницей свернуть влево, то можно через авеню Жюно добраться до улицы Жирардон. Но не спешите – и самый проход Лепик-Жюно, и авеню Жюно навевают немало трогательных воспоминаний: истинный Диснейленд для интеллигентного странника. Мощеный этот проход огибает скалу, находившуюся на пустыре, который называли некогда «макй Монмартра». Здесь мирно махали крыльями монмартрские мельницы, но ночью здесь лучше было не появляться. Еще и в начале XX века, если верить биографам Амедео Модильяни, эти заросли бурьяна продолжали называть «макй», то есть заросли, чаща, а в переносном смыс ле любые дебри (даже во Франции есть свои дебри , и даже во Франции были в минувшую войну, хотя и немногочисленные, партизаны в маки). Возле старинного прохода на авеню Жюно любители традиционной французской игры в шары («петанк») устроили себе сейчас площадку (платную!).

Считают, что именно от русского «быстро» и от казацкой торопливости вошло в обиход французское слово «бистро» (кстати, в бистро никто никуда не торопится, а пьют медленно и не допьяна). Предприимчивый Монмартр увековечил лингвистическую гипотезу в рекламно-мемориальной доске на главной площади и даже изобрел дату рождения слова.

У перекрестка улицы Жирардон жил на авеню Жюно писатель Марсель Эме (знаменит его рассказ о человеке, который проходил через стены). На торце соседнего дома умерший недавно знаменитый актер Жан Маре (менее знаменитый как художник, скульптор), возлюбленный знаменитого Жана Кокто, изобразил Марселя Эме проходящим сквозь стену (могила Марселя Эме здесь неподалеку, на кладбище Сен-Венсан, и мы ее непременно навестим). В доме № 15 жил знаменитый (насколько могут быть знамениты дадаисты) сюрреалист Тристан Тцара, а рядом (в доме № 15) – еще более знаменитый художник Франциск Пульбо (он сам спроектировал мозаики, украшающие дом). Пульбо прославился, рисуя этакого гамена-мальчугана, беспризорного гавроша с Монмартра, и слово «пульбо» (или «маленький пульбо», «юный пульбо») вошло в язык вслед за словом «гаврош». В те «старые добрые» времена, когда русскому туристу меняли денег лишь на одну картинку с Монмартра, во многих осчастливленных московских домах появились эти «писающие проказники-гамены» или «писающие гавроши»: на самом деле это были «писающие пульбо».

На уровне дома № 25 по авеню Жюно можете полюбоваться «виллой Леандр», тупичком с уютными домами. Подобное жилье смягчает суровость городской жизни, и на Монмартре живет много знаменитых или просто «более равных» парижан (формула Джорджа Оруэлла, применимая не только к так называемым «странам социализма», но и к «странам капитализма», тоже проповедующим и равенство и братство). Живут они как в солидных красивых домах (считается, что тут меньше дыма и шума – ночной балаган не в счет), так и в различных особнячках, так что тупичков-«вилл» на Монмартре несколько.

Известный актер, художник и скульптор Жан Маре изобразил своего соседа по Монмартру писателя Марселя Эме в виде его фантастического героя («человека, проходящего сквозь стену»).

Если мы пересечем авеню Жюно и двинемся дальше к северу по рю Жирардон, то слева откроется белый особняк конца XVIII века, который носит красивое название Замок Туманов или Дворец Туманов. Это, конечно, никакой не замок – это загородная дача, на которой можно было некогда расслабиться, подурачиться и, вероятно, даже «оттянуться» (то есть это было типичное «фоли»). На Монмартре кроме Замка Туманов была еще дача Сандрин на улице Норвен. В конце XIX века здесь обитала семья знаменитого музыканта, а по соседству работал в своем ателье Ренуар. Нетрудно догадаться, что художники не раз писали этот живописный «замок». По вечерам он и правда выглядит загадочно, а на площади по соседству недавно был установлен бюст молодой красавицы египтянки, сравнительно недавно покончившей с жизнью. Она была певица, и звали ее Далида…

На крошечной романтической площади близ Замка Туманов недавно был установлен бюст красавицы египтянки, парижской певицы, в 44 года добровольно покончившей счеты с жизнью. Она звала себяДалида…

Не только людям, но и кабакам может выпасть счастливая судьба и слава. Как, скажем, этому кабаку «Проворный кролик» с Монмартрского холма.

От Замка Туманов рукой подать до кладбища Сен-Венсан, где покоятся композиторы Онеггер и Ингельбрехт, писатель Марсель Эме, художник Утрилло с женой и писатель Ролан Даржеле, чьим именем названа площадь, прилегающая к кладбищу (писатель был завсегдатаем Монмартра и умер сравнительно недавно). Неподалеку от этой площади, вдоль кладбища тянется улица Ивовых Деревьев (rue des Saules), на которой размещалось в годы довоенной славы Монмартра кабаре «Проворный кролик» (Lapin Agile). Когда-то в этом помещении находилось «Кабаре убийц», но в 1902 году его купил кабареточный певец Аристид Брюан, выступавший в кабаре «Черный кот». Брюан, конечно, отделался от пошлого старого названия кабака и заказал новую вывеску карикатуристу Жилю. Жиль нарисовал кролика (любимое мясо у французов – крольчатина), в последний момент ускользавшего из кастрюли. Так что кабаре стало называться «Кролик Жиля» (Lapin а Gill). Но, глядя на вывеску, завсегдатаи кабаре (как все французы, предпочитающие каламбур всем прочим ухищрениям юмора) переименовали его в «Lapin Agile», звучит так же, но значит «Проворный кролик». Управляться в своем кабаре Брюан поставил папашу Фреде, который бренчал на гитаре и славился своей привязанностью к ослице Лулу. «Весь Париж» знал папашу Фреде, а местные писатели перед войной просто не вылезали из этого кабака, как, впрочем, и художники. Надо сказать, что ослице Лулу суждено было стяжать еще большую славу, чем гитаристу и кабатчику папаше Фреде. Дело в том, что завсегдатай кабаре писатель Ролан Даржеле терпеть не мог всю эту «модерную мазню» Пикассо и его «банды из Бато-Лавуар». В один прекрасный день Даржеле привязал кисть к хвосту ослицы и поставил ей под зад полотно (в присутствии свидетеля). Лулу потрудилась на славу. Ее творение «Солнце садится за берег Адриатики» было выставлено в Салоне независимых. Оно имело бешеный успех и было продано за 400 франков, которые были пожертвованы на сиротский приют. Так развлекался Монмартр…