Георгий Береговой - Космос — землянам

«Бутон почти распустился, — пояснили биологи, — но зацвести тюльпан должен в космосе. Разумеется, что прежде всего это часть исследовательской работы, проводимой на борту „Салюта-6“. Мы пробуем выяснить влияние невесомости и других факторов полета на растения. Ну а тюльпан к тому же еще и символ весны, проявление нашей заботы о людях, которые два с половиной месяца трудятся на орбите».

Ничего из этой затеи не получилось. Космонавты с грустью сообщили, что тюльпан так и не расцвел — завял на следующий день. И трава почему-то не растет — поливай ее, не поливай…

Потом, когда космонавты вернулись из полета, В. Ляхов сказал в сердцах: «Судя по всему, в космосе никто жить не может!» — «Кроме, конечно, космонавтов, — добавил, улыбнувшись, В. Рюмин. — Значит, надо летать, чтобы там могли жить не только космонавты».

Не думал он, конечно, в этот момент, что так скоро для него наступит время следующего старта на орбиту. Ведь на Земле В. Рюмин пробыл после почти полугодовой работы на «Салюте-6» меньше, чем в космосе. И вот снова полет. Снова потянулась бесконечная череда дней и ночей, вместивших старты, посадки, стыковки, перестыковки, разгрузки «Прогрессов» — те самые операции, что требуют полного напряжения от экипажа и Центра управления. «Тихих» недель не было — все 185 суток полета заполнила работа. Зато были радости и победы, большие и маленькие — всякие.

День космонавтики, 12 апреля 1980 года, Л. Попов и В. Рюмин встречали на «Салюте-6». В небольшом контейнере размером с посылочный ящик они привезли с собой на орбиту… цветы. В установке под названием «Малахит» находилось несколько разновидностей цветущих орхидей. Правда, у них не было запаха — в жизнь космонавтов на орбите нельзя вносить ничего заранее не проверенного, — но это были настоящие, живые цветы — первые в космосе.

Орхидеи цвели несколько дней. Космонавты следили за развитием растений, ухаживали за ними, поливали опрыскиванием, проводили воздушный обдув корней. Орхидеи почему-то сбросили прежние листья и обзавелись новыми. «Много удовольствия нам доставили биологические исследования, — вспоминал потом Л. Попов. — И когда мы отправили установку „Малахит“ с орхидеями на Землю, то почувствовали какую-то потерю, на станции стало не так уютно».

Однако на «Салюте-6» Л. Попову и В. Рюмину довелось еще раз порадоваться цветам. В конце экспедиции на борт станции прибыл советско-вьетнамский экипаж — В. Горбатко и Фам Туан. Они привезли с собой цветовые блоки, в которых подрастал арабидопсис — небольшое высшее растение, Он-то и справился с невесомостью — не только вырос, но и зацвел. Потом, уже в земных условиях, получили наконец семена растений, выращенных на орбите.

«На этот раз, — удовлетворенно рассказывал В. Рюмин, — мы порадовали биологов. До сих пор никак не удавалось довести растения до стадии цветения и получить семена в космосе. Арабидопсис успешно прошел эту критическую стадию. Уверен, со временем появятся оранжереи, которые будут давать космонавтам и кислород и пищу».

Что ж, скорее всего так и будет. Ученые наверняка подберут со временем соответствующие растения, отработают эффективную технологию их выращивания в невесомости. И как знать, может быть, не за горами время, когда слова из популярной песни «И на Марсе будут яблони цвести» прозвучат совсем не так фантастически, как мы их воспринимаем сегодня.

Я верю в то, что человек освоит космос, станет его полноправным властелином. Он построит на Луне города, вырастит марсианские сады, раскроет тайны планет, научится использовать их ресурсы, проложит дорогу к звездам. И в этом походе во вселенную ему не обойтись без зеленого друга — растений.

Вероятно, не может быть человека, которого бы не интересовало его будущее. Такого рода любознательность, я думаю, заложена в нашей человеческой природе. Вместе с тем ясно отдаю себе отчет в том, что рано или поздно обнаруживается нелепость любых попыток предсказывать будущее в каких-либо деталях. Поэтому решил поставить перед собой более реалистическую, хотя и ограниченную, цель: поразмышлять лишь об одном аспекте будущего — его космической технике.

Не буду при этом касаться того, что называется сейчас научной фантастикой. Признаюсь, я неравнодушен к ней и считаю, что критическое чтение добротной научно-фантастической литературы очень полезно всякому, кто хочет заглянуть вперед больше чем на десять лет. Но себя не считаю пригодным на роль предсказателя будущего, тем более писателя-фантаста. Мне ближе и доступнее участвовать в пропаганде космических достижений, разобраться самому в том, какими путями идет космонавтика в грядущее, и попытаться рассказать об этом любознательному читателю. И здесь я прихожу к мысли, что люди, не знающие, о чем мечтали в прошлом, вряд ли сумеют составить представление о будущем. А потому счел нелишним немного напомнить об истории космических свершений. Она ведь не так уж и длинна — прошло менее четверти века после запуска первого искусственного спутника Земли, и всего двадцать лет отделяют нас от первого полета человека в космос.

В 1958 году, когда в конструкторском бюро С. П. Королева только началась работа над будущим первым космическим кораблем «Восток», ее участников уже занимал вопрос: а что же дальше? Одни считали — Луна, другие — Марс, третьи — орбитальные станции. Споры, как рассказывали мне очевидцы, бушевали яростные. В одном все сходились — путь к развитию космических полетов человека лежит через решение проблемы сближения и стыковки аппаратов и кораблей на орбите.

Вот почему уже через год после исторического полета Ю. Гагарина было решено проектировать новый корабль, который позволял бы отработать все вопросы сближения и стыковки. Одновременно замышлялось увеличить продолжительность полета, улучшить условия жизни и работы экипажа, снизить перегрузки, действующие при возвращении на Землю, расширить возможности для проведения исследований и экспериментов. Речь идет о корабле, который получил впоследствии название «Союз». И наверное, справедливо именно 1962 год считать календарным началом работы над орбитальными станциями.

Создание корабля «Союз» заняло несколько лет, и первый его полет с космонавтом на борту состоялся в апреле 1967 года. Закончился он трагически: во время посадки на Землю погиб летчик-космонавт СССР В. Комаров. Катастрофа произошла из-за неполадки в работе парашютной системы. Полтора года ушло на дополнительные испытания системы приземления. И в октябре 1968 года на «Союзе-3» мне довелось продолжить полеты кораблей этого типа.