З. Перля - Боевые корабли

Плохая меткость и малая скорострельность орудий заставили морских артиллеристов задуматься: а нельзя ли добиться того, чтобы даже одно попадание могло причинить противнику решающее повреждение, выводило из строя пли уничтожало неприятельский корабль?

Большой линейный корабль петровских времен.

Фрегат.

Корвет.

Бриг.

Эту задачу первыми решили русские морские артиллеристы.

В 1757 году на вооружение русской армии была принята новая пушка – гаубица «единорог», изобретенная талантливым артиллеристом О. А. Мартыновым. Возглавлявший в то время русскую артиллерию Шувалов докладывал императрице Елисавете Петровне об этой пушке: «…Не меньше от сего единорога и при флоте ожидать можно, ибо бомбардирует с 5 верст, действуя бомбами и брандскугелями».

До этого времени морские пушки стреляли сплошными ядрами (без Взрывчатой начинки). Эти снаряды, если попадали в цель, причиняли ей только местные, не решающие повреждения. Поэтому бывало, что и десятки попаданий не топили, не уничтожали корабля. Было ясно, что снаряд с взрывчатой начинкой – бомба единорога,- попавший в корабль противника, не только разрушит его взрывом, но и вызовет пожар. И уже в 1761 году русские боевые корабли вооружались еда порогами, а вскоре и другие морские державы позаимствовал у нас эту систему орудий. В Чесменском бою именно единороги зажигали турецкие корабли. А через несколько десятков идея стрельбы на море бомбами, возникшая у русских артиллеристов, породила оружие морского боя – бомбовую пушку. Эта новинка послужила причиной появления очень важных изменений в устройстве боевых кораблей.

Бригантина.

Кончался четвертый год русско-турецкой 1787-1791 годов. Палящие лучи августовского солнца загнали жителей Константинополя из узких и кривых улочек в тенистые закрытые дворы. В городе – сонный покой южного жаркого дня. Внезапно в тишину полуденного часа врываются громкий тревожный говор толпы, удивленные и яростные восклицания.

От моря к дворцу султана движется странная процессия. Люди в одеждах турецких военных моряков окружают и несут носилки с задернутыми занавесями. Они хранят угрюмое молчание и не отвечают на обидные прозвища и гневные выкрики толпы, преследующей носилки. Два имени – Саид-Али и Гуссейн-паша – чаще всего слышатся в этих выкриках. И еще одно имя выкликает толпа: Ушак-паша. Это имя произносится с трепетом.

И каждый раз, когда слышится это имя, еще угрюмее становятся лица моряков, ниже опускают они головы и вздрагивают занавеси закрытых носилок, будто кто-то внутри пытается плотней задернуть их и укрыть себя от гнева толпы.

На мягких подушках носилок лежит раненый, подавленный позором поражения турецкий адмирал Саид-Али, «гроза морей», «лев полумесяца», носитель еще многих других устрашающих и почетных прозвищ, заслуженных им в многочисленных победных боях на Средиземном море. Несколько месяцев назад султан Селим призвал его, командира алжирской эскадры, на помощь Гуссейн-паше в Черное море, чтобы остановить страшного Ушак-пашу – так прозвали турки знаменитого русского адмирала Федора. Федоровича Ушакова. С меньшими, чем у турок, силами неутомимо рыскал непобедимый Ушак-паша по просторам Черного моря в поисках турецкого флота.

При Керчи и Гаджибее адмиралу Ушакову дважды удалось заставить турок принять бой. В сражении при Керчи у турок было 54 корабля против 33 русских; при Гаджибее – 45 кораблей против 37 русских. И все же оба раза турецкий флот был разгромлен и бежал.

Когда Саид-Али во главе своей эскадры пришел от далеких алжирских берегов в Константинополь, когда его корабли, разукрашенные флагами, стройные и сильные, уже готовились покинуть спокойны»; воды Босфора, чтобы пойти к русским берегам, он торжественно обещал своему повелителю вернуться с победой и с Ушак-пашой. пакованным в кандалы.

Теперь там, у берега, где тихо и ласково плещутся волны Босфора, снова стоят корабли алжирской эскадры Саид-Али. Многих кораблей уже пет: они па дне Черного моря. Остатки эскадры, израненные русскими ядрами, едва-едва ушедшие от смертельного удара Ушак-паши, только что пришли в Константинополь, и он. Саид-Али, только чудом избежал плена. А где Гуссейн-паша с остальными кораблями? Саид-Али даже не сумеет ответить султану на этот вопрос. Куда-то к берегам Анатолии в ужасе и страхе бежал Гуссейн-паша; где-то в одной из укромных бухт прячется он от вездесущего Ушак-паши. Что ответить султану? Как рассказать ему о поражении при Калиакрии?

Саид-Али задумывается. Он восстанавливает в памяти подробности злосчастного для турок дня – 31 июля 1791 года.

Карронада – морское орудие, изобретенное в конце XVIII века, для стрельбы на короткой дистанция тяжелыми ядрами.

Был день мусульманского праздника рамазан-байрам. Турки стояли у румелийских берегов, около мыса Калиакрия, и никак не ожидали нападения Ушак-паши. В самом деле, чего было бояться? Кто мог осмелиться напасть на две грозные линии боевых кораблей – одну Гуссейна, другую Саид- Али?!

У турецких адмиралов было 78 кораблей; они хорошо знали, что у русских много меньше, чуть ли не вдвое. Кроме того, турецкие линии занимали прекрасную боевую позицию под защитой береговых батарей и стояли на ветре: ветер дул от берега. Это значило, что в бою с противником, пришедшим с моря, турецким кораблям было бы легко маневрировать, легко выбирать направление удара, а все движения противника должны были быть скованы, затруднены встречным ветром. Вот почему были уверены в своих силах турецкие адмиралы, вот почему много турецких матросов беспечно веселилось на берегу, празднуя день рамазан-байрама.

Русские корабли показались днем, около четырех часов, в виде точек, приближавшихся с северо-востока. Кто мог думать, что Ушак-паша не отступит, завидев грозную турецкую силу? Но он не отступил. На всех парусах шел он вперед, и скоро точки его кораблей превратились в эскадру, идущую в необычном боевом строю: не в одной, а в трех кильватерных колоннах шли русокне корабли на турок. Всего 6 линейных кораблей, 12 фрегатов и 20 малых судов шло за Ушак-пашой. Это было смехотворно мало против 78 турецких кораблей, и к тому же русским придется драться под ветром. Саид- Али вспоминает, как он и Гуссейн спорили, кому из них достанется корабль Ушак-паши, вспоминает, как бодро зазвучали по их приказанию сигналы тревоги, зовущие матросов на суда.