Дмитрий Соколов - Об изобретательстве понятным языком и на интересных примерах

Дальнейшие примеры касаются опыта автора, когда он уже перестал работать внештатным экспертом в ФИПСе.

Отдельно хочется выделить высокотехнологичные заявки, где используются сложные физические процессы. Часто изобретателю самому непросто бывает разобраться с тем, что у него происходит, а эксперту это будет просто невозможно. В одном решении, к которому я имел отношение как изобретатель, при радиационном нагреве образца вольфрамовой спиралью в сверхвысоком вакууме испаренные атомы вольфрама приобретали такие причудливые траектории, что ни из одной теории этого вывести было нельзя. В результате на рабочей поверхности образца осаждались нежелательные примеси. В другом решении поток электронов шел не на выступающую часть анода, а на его основание. В третьем случае сверхнизкая температура жидкого гелия воздействовала на поверхность быстро охлаждаемого образца таким образом, что она растрескивалась из-за мгновенного замерзания влаги в ее порах. Во всех случаях технические решения становились практически бесполезными, хотя формально и патентоспособными. Работоспособные решения в конце концов были найдены и запатентованы (см., например, [6, 7, 8]), но в таких случаях неочевидной работоспособности эксперту очень сложно принимать решения, и он может отказать по каким-либо формальным причинам. Ведь если будет выдан патент на устройство или способ, а потом окажется, что они неработоспособны, отвечать будет экспертиза. Вывод. Заявители, если в ваших изобретениях используются сложные и неоднозначные физические процессы, полезно приводить протоколы испытаний или хотя бы больше ссылок на литературу, где эти процессы описаны. Текст заявки при этом необходимо излагать простым и понятным языком, что, вообще говоря, необходимо в любом случае.

В один прекрасный момент из разных отделов ФИПСа по нескольким моим заявкам я, уже как изобретатель, получил практически под копирку написанные запросы по поводу предполагаемого нарушения единства изобретения. Причем этот критерий как бы и раньше существовал, но на него не сильно обращали внимание. При этом выяснилось, не только я стал получать такие запросы, но и все мои знакомые изобретатели. То есть началась очередная кампания (в хорошем понимании этого слова) по совершенствованию экспертизы. Требование справедливое и надо было серьезнее подходить к решению этой проблемы. В процессе отработки ответов на запросы выяснилось, что практически каждый первичный технический эффект может преобразовываться в зависимый от него и т. д. То есть в конечном итоге можно минимизировать количество первичных технических эффектов и выполнить критерий единства изобретения. Например, какая-то группа признаков микроскопа повышает его точность измерения, но из этого следует, что микроскоп может измерять более широкий круг объектов, следовательно, расширяются его функциональные возможности. Другие признаки увеличивают поле измерения, в результате этого можно рассматривать объекты больших размеров, что также расширяет функциональные возможности микроскопа. Ну а если, например, что-то повышает надежность соединения деталей несущего корпуса микроскопа. В этом случае можно сказать, что такой микроскоп может работать в условиях повышенных вибраций, что опять же расширяет его функциональные возможности. Рекомендация изобретателям заключается в том, чтобы такое преобразование технических эффектов они делали в момент подготовки заявок, не дожидаясь запроса экспертизы, хотя бы для всех отличительных признаков независимого пункта формулы изобретения и части зависимых.

Интересные разработки могут возникать при объединении двух или нескольких технических решений из различных областей, при которых возникают сверхсуммарные технические эффекты. С точки зрения техники это очень хорошо, так как на общую разработку уходит немного времени и денег, а за счет нового эффекта можно получить конкурентное преимущество. А вот с экспертизой часто возникают проблемы. То, что возникает сверхсуммарный эффект, часто приходится доказывать и не всегда экспертиза с этим соглашается. В этом случае целесообразно завязать признаки двух известных решений между собой. Если, например, в объединяемых устройствах есть приводы, надо попытаться их использовать перекрестно, то есть в первом устройстве использовать приводы второго, и наоборот. Если в обоих изобретениях производят измерения, надо, например, попытаться проводить их друг за другом, чтобы предыдущее измерение одного решения влияло на последующее другого и приносило новые качества. Если объединяются известные методики, то целесообразно внедрить их друг в друга. С примерами такого объединения можно ознакомиться в патентах [9, 10, 11]. Таким образом, известные объединяемые решения будут немного изменены, что не меняет концепцию дешевого решения, но вероятность получения патента при этом резко возрастет.

В заключение хотелось бы еще раз описать два крайних варианта экспертных совещаний, которые проходили уже в обозримом прошлом. В первом экспертиза всеми силами продавливает отказное решение (об похожем уже говорилось в начале). Например, в одном моем изобретении в области медицины две детали прибора соединялись винтами. Эксперт, пытаясь доказать недостаточность информации для возможности реализации, стал утверждать, что понятие «винт» является не вполне определенным. Эту проблему я решил легко, предложил ему изложить свои сомнения в письменном виде и сказал, что с ними пойду к его руководству. Про неопределенность понятия винта эксперт писать не стал. Конечно, это крайняя ситуация, тем не менее изобретателям хочу посоветовать приводить больше ссылок на используемые элементы, о чем уже упоминалось ранее. Это всегда подстрахует при встрече с подобными экспертами. Кроме того, этот прием полезен при патентовании сложных многокомпонентных комплексов, где приходится описывать большое количество вспомогательных устройств, не входящих в формулу изобретения, но обеспечивающих работоспособность всего комплекса. В отдельных заявках с целью уменьшения и упрощения первичных материалов у меня, например, количество ссылок достигало сорока [12, 13]. Вывод. Большое количество ссылок на литературу помогает исключить вопросы экспертизы по поводу известности отдельных фрагментов технического решения и упрощает подготовку материалов заявки.

Совсем недавно мы с изобретателем около четырех часов провели на экспертном совещании, где экспертиза выискивала «блох» между каждой строчкой текста. И если бы не большое количество дополнительных материалов – протоколов испытаний с новыми техническими эффектами нашего изобретения (это допустимо), фотографий, научно-технических отчетов и т. п., которые мы привезли с собой, чтобы подчеркнуть уровень этой и других (на всякий случай) наших разработок, – нам бы трудно было отстоять изобретение. Следует заметить, что в течение последних лет требования экспертизы заметно выросли и может быть «маятник даже качнулся несколько в другую сторону», что, вообще говоря, не так уж плохо для качества патентов. А то ведь как иногда бывает при подготовке заявки неопытному изобретателю, говоришь ему: «Нельзя так делать», – а он приносит в качестве примера чей-то патент из 90-х годов, когда экспертиза была слабоватой, и пытается тебя вернуть в прошлое.