Юрий Пономарёв - ПКМ – единство надёжности и мощи

Имя М.Т.Калашникова прежде всего ассоциируется с автоматами серии АК различных модификаций. О Калашникове – конструкторе лучшего единого пулемёта ХХ века (даже по оценкам иностранных специалистов) неискушённая публика даже не подозревает. Вместе с тем, злопыхателям разных мастей, в том числе и господину Ширяеву («Солдат удачи» 9/2000, статья «Кто изобрёл автомат Калашникова?»), ставящих под сомнение авторство Калашникова на АК-47, следовало бы повнимательней отнестись к наследию Михаила Тимофеевича. Впрочем, это уже не внове. Точно также кастраты от литературы ставили под сомнение творческое наследие многих известных писателей. Достаточно вспомнить шумиху вокруг имени Шолохова. Редакция «Калашникова» в ближайших номерах журнала всеми доступными (далеко не для каждого) документальными свидетельствами докажет, что ни один образец конструктора ни шёл «проторенной дорожкой». Любой принятый на вооружение образец стрелкового оружия ни в СА ни в РА, просто физически, не мог попасть на вооружение «на ширмачка». Одним из доказательств может послужить история ПК/ПКМ.

Пулемёт ПКМС (ПКМ на станке 6Т5) с присоединённой коробкой с лентой на 200 патронов

Великая Отечественная война послужила предметным уроком, определившим на долгие годы приоритетные направления развития стрелкового оружия. Один из главнейших выводов, определяющий боевую мощь основного боевого подразделения любой армии-роты стал отказ от тяжёлых ротных пулемётов. Эра «Максимов», «Браунингов», «Гочкисов», «ZB-53» и даже самого современного по тем временам станкового пулемёта Горюнова (СГМ), заканчивалась.

Для повышения мобильности и обеспечения непрерывной огневой поддержки наступающих подразделений стал насущно необходим лёгкий и безотказный «единый» пулемёт ротного-батальонного звена (по штатам того времени в батальоне был взвод станковых пулемётов) с одинаковым успехом выполнявший огневые задачи как ручного пулемёта (на лёгкой двуноге – сошке), так и станкового – на специальном лёгком станке. При положительных результатах испытаний предполагалась разработка специального танкового пулемёта на его базе.

С 1947 по 1960 г. проводились испытания более 20 моделей пулемётов, имена авторов которых знакомы немногим. Несмотря на это, они, несомненно, внесли свою лепту в развитие отечественного автоматического оружия. Удачные механизмы, детали, инструмент и принадлежности их конструкции можно встретить в принятых на вооружение образцах различных конструкторов. И это, по-видимому, логично и правильно, ведь никто не пытается изменить форму колеса или профиль резьбы винтовых соединений.

Но вернёмся к нашим «баранам». К1959 году наиболее перспективной конструкцией единого пулемёта стал пулемёт Г. И. Никитина, неоднократно испытывавшийся на заводе-изготовителе (Ковровский механический завод) и полигоне ГАУ МО (НИПСВО г. Щурово). Перспективность данного образца неоспоримо доказывало размещение заказа ГАУ на производство серии пулемётов для войсковых испытаний.

Пулемёт Никитина (ПН) в батальонном варианте (на станке конструкции Саможенкова и присоединёнными рукоятками управления огнём вместо приклада)

Один из конкурентов ПН – пулемёт Силина-Перерушина, отсеявшийся на одном из последних этапов испытаний

Пулемёт Калашникова (ПК) на станке конструкции Саможенкова. В таком виде ПК принял участие в сравнительных полигонных испытаниях с ПН

Пулемёт ПКС (ПК на станке 6Т2) с патронной коробкой с лентой на 250 патронов

Автоматика пулемёта Никитина работала на принципе отвода части пороховых газов с последующей их отсечкой и стравливанием через шариковый клапан. Такая конструкция обеспечивала плавную работу автоматики, заданную кучность стрельбы и требуемый ресурс деталей. Особенно сложной была задача обеспечения прямой подачи в ствол винтовочного патрона с фланцевой гильзой (с закраиной), для чего использовалась специальная лента с полузамкнутым звеном. Ствольная коробка фрезерованная по типу пулемётов Дегтярёва. До весны 1959 г. пулемёт Никитина лидировал и на полигонах и на предварительных войсковых испытаниях, уверенно опережая и опытных и штатных (СГМ, РП-46) собратьев, не оставаясь, однако, без недостатков.

Основными недостатками, как в начале, так и в финальной части испытаний остались водобоязнь автоматики и низкий ресурс деталей. При попадании воды или конденсата в клапан газоотводного устройства до испарения влаги пулемёт мог стрелять либо одиночными выстрелами, либо непрерывно даже при отпущенном спусковом крючке.

Руководством Ижмаша была поставлена задача включиться в конкурс сравнительно поздно, во второй половине 1958 г. К этому времени уже отрабатывался танковый вариант пулемёта Никитина, что само по себе уже говорило о близости финала. Задание явно не сулило званий и наград и казалось практически невыполнимым. Было ясно, что даже для участия в конкурсе понадобится неимоверное напряжение всего коллектива завода. Вот тут-то Калашников и выступил умелым дирижёром производства. Уже к концу 1958 г. были изготовлены в металле и испытаны два прототипа. Результаты обнадёживали. Сейчас можно только догадываться в каком ритме работали технологи, чертёжники, станочники, слесари-сборщики, испытатели и многие, многие другие.

Рассмотрев результаты испытаний и ознакомившись с конструкцией пулемёта, специалисты ЦНИИТОЧМАШ (НИИ-61) очень скептически изложили выводы: «… доработка единого пулемёта Калашникова без существенных конструктивных и технологических его усовершенствований является малооправданной». Несмотря на отрицательное заключение пулемёты №6 и №7 поступили на полигонные испытания, проводившиеся в сентябре-октябре 1959 г. Военные, так же как и специалисты НИИ-61, отметили, что по многим параметрам оба пулемёта равноценны, но, при этом, «… ПК в условиях запыления и дождевания работает более надёжно, а по кучности стрельбы со станка существенно превосходит пулемёт Никитина несмотря на неудовлетворительное крепление на станке (большие люфты)».