Юрий Веремеев - Мины вчера, сегодня, завтра

Динамит в условиях тропической жары быстро разлагался с выделением нитроглицерина. Мина оказалась очень опасной как в производстве, так и в использовании. Поскольку от этой мины англичане теряли больше солдат и рабочих, чем немцы танков, ее производство пришлось вскоре прекратить. Правда, вскоре был разработан более удачный образец ЕР-2, и таких мин изготовили несколько сот тысяч.

Кроме того, англичане выпускали в Египте копию немецкой выпрыгивающей противопехотной мины S.Mi.35, но она была очень грубо сделана и потому крайне ненадежна, хотя ее официально приняли на вооружение под названием «Mine Shrapnel» Mk 1 ЕР5.

Все же в целом англичанам удалось исправить положение дел с минными заграждениями и немцы стали терять на минах много танков. Однако англичане не применяли устройства неизвлекаемости и очень мало прикрывали противотанковые мины противопехотными. К тому же часто они не обеспечивали свои минные поля огнем противотанковых средств. Это не раз позволяло немцам спокойно снимать английские мины, проделывать проходы в минных полях, а затем использовать английские мины против самих англичан.

Когда наступление Роммеля на Эль-Аламейн было остановлено, Роммель, понимая, что со своими 500 изношенными танками он не выдержит натиск союзников, имевших к тому времени свыше 1350 танков, сделал основную ставку на минные поля, прикрываемые 88-мм пушками и огнем пехоты. Собрав более 500 тысяч мин (включая трофейные английские), Роммель создал минную полосу в виде двух участков глубиной до 10 км, перекрывавших всю линию фронта. Между минными полями он разместил опорные пункты пехоты и артиллерийские батареи. Танки же отвел назад, создав из них подвижный броневой резерв.

В результате массированного применения мин, когда 23 октября 1942 года англичане начали наступление, мины фактически сорвали его. Командир английской 22-й бронетанковой бригады Робертс позже вспоминал, что всю первую ночь его бригада пробивалась через минное поле. Цепные тралы «Скорпион» почти сразу вышли из строя, саперам пришлось проделывать проходы вручную. К рассвету бригада оказалась зажатой между первым и вторым участками минных полей и, понеся значительные потери, откатилась назад.

А в следующую ночь, когда бригада пошла в атаку по собственным следам прошлой ночи, оказалось, что немцы уже пристреляли проделанные проходы. Бригада, потеряв почти все свои танки, поставленную ей задачу не выполнила. В отчаянии, командир 10-й бронетанковой дивизии бросил в атаку усиленный полк (43 танка), приказав ему идти вперед, невзирая на мины. Полк, потеряв на минах 28 танков (65 %), пробиться не сумел.

Несколько успешнее наступление оказалось там, где впереди танков шли импровизированные катковые тралы, закрепленные перед грузовиками с броневыми кабинами. Их сопровождали автомобили с саперами, натренированными в снятии мин под огнем противника. Правда, тралы помогали лишь обнаруживать минное поле, после первого взрыва в дело вступали саперы. Но и это давало определенный успех.

Однако двухдневное топтание на минных полях сорвало наступление. Ситуацию спасла лишь ошибка Роммеля, начавшего контрнаступление силами, значительно ослабевшими в предыдущих боях. Это контрнаступление союзники легко, отбили и на плечах отходящих немцев прорвались сквозь эти минные поля, которые они называли «садами дьявола».

Но и при отступлении немцы серьезно тормозили продвижение союзников, минируя дороги и устанавливая мины-ловушки в местах, пригодных для привалов и отдыха. В результате этого союзники вышли к Триполи только в начале мая 1943 года. Собственно, в этих боях американцы, принимавшие участие в них, наконец-то познакомились с немецкими минами. Американские офицеры признавались, что раньше они не видели мин даже на картинках.

В общем, мины уничтожили или повредили не так уж много танков и солдат. По мнению М. Кролла, в боевых действиях в Северной Африке на счет мин приходится 19,5 % потерянных союзниками танков и не более 10 % выбывшего из строя личного состава.

Зато мина обладает уникальным «поражающим фактором» под названием «минный страх», или «минобоязнь». Как говорят саперы, «мина не знает промахов, она своего дождется». Достаточно сказать, что от гибели на минах не были гарантированы даже высшие офицеры. В африканской кампании немцы и союзники потеряли на минах в общем итоге семь генералов!

Опыт Второй мировой войны показал, что достаточно буквально одного-двух подрывов танков на минах, чтобы атака танковой роты была сорвана. Подрыв на минах нескольких солдат останавливает движение роты или целого батальона. Минный страх парализует волю, мины начинают мерещиться повсюду. А противоминные мероприятия замедляют решение боевой задачи гораздо больше, чем сами мины противника. В этом смысле мины свою роль на полях сражений сыграли в полной мере.

Хотя считается, что Второй фронт был открыт в июне 1944 года высадкой союзников в Нормандии, не стоит забывать, что боевые действия союзников в Европе начались годом раньше.

Летом 1943 года (10–14 июля) союзники высадились на Сицилии. После непродолжительного сопротивления немецко-итальянские части 17 августа оставили остров. Немцы здесь применяли мины весьма ограниченно. Однако с переносом боевых действий на материковую часть Италии положение резко изменилось. Италия вскоре (8 сентября) объявила о капитуляции, и немецким войскам пришлось одним сражаться с союзниками. Войск катастрофически не хватало. Восточный фронт перемалывал немецкие дивизии одну за другой.

Примечание автора

Некоторые немецкие авторы оправдывают провал операции «Цитадель» (т. е. битвы на Курской дуге), начавшейся 5 июля, тем, что через 5 дней союзники высадились на Сицилии и германскому верховному командованию пришлось срочно отзывать дивизии с Восточного фронта и перебрасывать их в Италию. Однако сравнение дат приводит к иному выводу. Бои на курской дуге шли с 5 июля по 23 августа. Между тем немцы направили 10 дивизий в Италию лишь после ее капитуляции, т. е. в сентябре 1943 года.

В этих условиях немцы весьма успешно заменяли солдат минами. Однако характер минирования резко изменился. Немцы уже не столь тщательно фиксировали свои минные поля и вели документацию. Минные поля все чаще размещались в случайных местах. Все это говорило о том, что возвращаться в Италию немцы не надеются.

Именно в итальянской кампании в 1943—45 гг. приобрело размах использование мин-ловушек. Немецкий генерал Людвиг Бек писал:

«Масштаб противопехотного минирования увеличился по мере хода кампании. Мины-ловушки устанавливались в гроздях винограда, в плодах и оливковых деревьях, в стогах сена, в оградах, среди завалов, по стенкам в оврагах и долинах, склонах и террасах, по кроватям и берегам рек, в следах телег по любому вероятному пути движения, в возможных местах привалов, в зданиях, которые войска могли бы использовать, в воронках от бомб и снарядов, которые солдаты могли бы использовать для укрытия от огня. Немцы помещали мины в щебень под полотно железной дороги, в туннелях, в бродах, на мостах, в ямах, и в развалинах.