Юрий Веремеев - Мины вчера, сегодня, завтра

И это при том, что правительства самих афро-азиатских стран не были склонны трактовать минную проблему как трагедию. Если учесть, что в общей статистике смертности от несчастных случаев 35 % приходится на дорожно-транспортные происшествия, а 5 % на самоубийства, то 3 %, приходящиеся на мины, не выглядят чем-то невыносимо ужасным.

Исследования, проведенные Международным комитетом Красного Креста в 1990—91 гг. в Кампучии показали, что 73 % жертв мин знали о реальной минной опасности, но сознательно пренебрегли ею.

И все же в западных странах, как грибы после дождя, появились одна за одной антиминные «неправительственные» организации типа «Handicap International», «HALO Trust», «Cambodian Mine Action Centre», «Mine Advisory Group» (MAG), «Norwegian People’s Aid», «Menschen Gegen Minen» (MGM) и много других.

Все они якобы преследовали самые гуманные цели. Однако уже с самого начала их деятельности проявились странные тенденции, заставляющие усомниться в искренности их намерений.

Прежде всего, это многократное преувеличение самой минной опасности как таковой. В опубликованных ими многочисленных таблицах, антиминные организации завысили количество мин, установленных в странах конфликтов примерно в 10–25 раз!

Например, ими было официально заявлено, что в 1979—89 гг. в Афганистане войска Советской Армией установили до 35 миллионов мин. Даже британский инженер Пол Джефферсон (Paul Jefferson), работавший для «HALO Trust» в Афганистане, возмутился и написал, что если эту цифру снизить до 10 млн., то и в этом случае выйдет, что советские солдаты устанавливали 3 тысячи мин в день, что является совершенной фантастикой.

В Мозабике, по заверениям «экспертов» ООН, было установлено более 2 млн. мин, хотя реальность показала наличие менее чем 300 тысяч мин и взрывоопасных предметов.

Один из экспертов ООН по минному оружию признался историку Майку Кроллу, что количество мин завышалось сознательно, чтобы побудить правительства западных стран и частных спонсоров выделять больше финансовых средств на деятельность различных анти-минных организаций и фирм (аналогичный прием был использован в кампании «анти-СПИД»).

Интересно отметить, что один из первых контрактов на гуманитарное разминирование ООН выдала двум британским фирмам — производителям мин,а именно «Royal Ordnance» и «Mechem», причем ответственный сотрудник ООН, предоставивший контракт этим фирмам, сам в недавнем прошлом являлся сотрудником «Royal Ordnance».

Итак, жертвами минной войны в ее новом облике становятся государственные бюджеты ряда стран, и кошельки богатых, но доверчивых людей.

Вторым, весьма тревожным моментом новой фазы минной войны является идея организаций гуманитарного разминирования о «минном образовании» местного населения, т. е. своеобразный вариант лозунга «Спасение утопающих есть дело рук самих утопающих».

Это преподносится под тем соусом, что местное население, будучи обучено разминированию, сможет самостоятельно очищать свою землю от мин. Но обучить человека разминированию невозможно без того, чтобы не дать ему предварительно сведения и навыки по минированию, устройству мин. Иными словами, реализация указанной идеи влечет за собой массовое обучение гражданского населения навыкам минной войны, подготовку местных специалистов-минеров. Где, когда и против кого крестьяне и прочие туземцы применят эти опасные навыки, остается вне поля зрения «гуманитариев».

Во всяком случае, фирма «HALO Trust» была в России поймана за руку в процессе обучения чеченских боевиков из незаконных вооруженных формирований методам установки радиоуправляемых фугасов. Заодно она вела самую обыкновенную военную разведку в отношении федеральных войск. Так что нам не приходится сомневаться в сути «гуманитарных акций» этой фирмы. Автор уверен, что многие другие «антиминные гуманитарные фирмы в этом смысле ничуть не лучше, чем «HALO Trust».

Новый век только начался, и то, каким он будет, скрыто от нас туманом будущего. Делать прогнозы и строить перспективы занятие крайне неблагодарное. Сегодня пророк рискует попасть под огонь критики оптимистов и злобные окрики тех, кто боится реально взглянуть на день сегодняшний, кто живет не в настоящем, а в придуманном мире. Завтра же прогнозы могут оказаться ошибочными, и тогда пророк станет мишенью для насмешек.

Но вот что пишет американский историк, майор Корпуса военных инженеров армии США Уильям Шнек:

«Некоторые из технологий, развиваемых для министерства обороны в рамках противоракетной обороны (Ballistic Missile Defense) могут рассматриваться как орбитальные космические мины».

Вот так-то. Мины выползают в космос.

И дальше:

«Развитие этого необходимого, но несимпатичного оружия продолжается. Противосамолетные, противовертолетные и, возможно, противоспутниковые «мины» будут наверняка появляться в будущем. Пока что история показала, что всякий раз, когда новый тип оружия появляется в арсенале нападающего, военные инженеры отвечают защитной контрмерой.»

Английский военный историк Майк Кролл высказался еще более определенно и жестко:

«Технологические, экономические и социальные факторы вместе взятые гарантируют, что мало того, что мины будут использоваться в будущем, но и то, что они будут использоваться в возрастающих количествах. На полях будущих сражений будут драться на высоких скоростях, на больших территориях относительно немногочисленным личным составом. Способность мин быстро блокировать территории и уничтожать врага с небольшими трудозатратами рентабельным способом будет решающей в обороне.

Действительно, роль мин будет расширена до такой степени, что их изначальную форма едва ли будет возможно распознать. Больше не требуется, чтобы жертва активизировала мину физически; мина сама отыщет свою цель — танк, вертолет, возможно даже реактивный самолет и спутник — и развернет на него свою смертельную боеголовку».

Кролл, в частности, экстраполировал концепцию американской мины М93 «Hornet» (Шершень) и предсказал появление так называемых «интеллектуальных «мин, устанавливаемых с беспилотных самолетов и имеющих несколько боеголовок. Они будут обнаруживать танки противника с расстояния в несколько километров, опознавать их («свой — чужой») и, запуская поочередно боеголовки, поражать эти танки ударным ядром в крышу корпуса или башни (самые уязвимые места), контролировать поражение цели и в случае необходимости добивать ее. Одна такая мина сможет контролировать площадь в несколько квадратных километров.

Уже сегодня существуют несколько образцов противовертолетных мин (в частности, российская ПВМ (TEMP), способных обнаруживать и довольно надежно поражать низколетящие или совершающие посадку вертолеты. Кролл предсказывает, что если сегодня такие мины устанавливают вручную, то в ближайшие годы появятся дистанционно устанавливаемые противовертолетные мины. Это должно полностью изменить тактику боевого применения вертолетов.