Генрих Альтшуллер - Как стать гением: Жизненная стратегия творческой личности

Из писем Бальзака:

"Я задыхаюсь из-за денежных затруднений, мало ем, мало сплю, не вижу никого… Увы, больше месяца, как я ложился в полночь и вставал в шесть, обходясь самой скудной пищей… До сих пор меня еще преследует полиция, чтобы засадить на неделю под арест… Преследуемый кредиторами, не зная покоя, я не могу отдаться своим литературным симпатиям. Я вынужден выполнять спешные работы".

О русском изобретателе А.И. Шпаковском (1823–1881):

"В 1859 году Шпаковский демонстрировал свойства дуги в Первом Московском кадетском корпусе и, в частности, получил электрическую дугу в воде между медными проволоками, причем положительный электрод плавился, капли меди, падая на дно стеклянного сосуда, оставляли на нем трещины. Порывистый, увлекающийся Шпаковский не очень заботился о мерах предосторожности. Перед самым началом опытов он взялся руками за оголенные части электродов, находившиеся под большим напряжением — 1000 вольт, и лишь чудом остался жив. Потом он рассказывал, как ему сильно сдавило грудь, нечем было дышать. Указательный палец был прожжен до кости, на ладонях выжгло глубокие борозды. Но, несмотря на потрясение и невыносимую боль, он начал опыты в точно назначенное время. Эта преданность идее, вдохновение трудом, обостренное чувство долга отличали всю жизнь Александра Ильича Шпаковского.

В 1879 году взрывом опытной мины Шпаковский был ранен и контужен. Из-за поражения мозжечка он не мог самостоятельно ходить и даже стоять. Два матроса переносили его на носилках и поддерживали, когда он работал. Он брал израненными, искалеченными руками карандаш, прибор, инструмент и торопился сделать все, что задумал, боясь не успеть. Он не думал о подвиге, более того, был убежден, что не совершает никакого подвига. Так А.И. Шпаковский работал до последнего дня.

Рассуждения Бабеля о труде писателя (из воспоминаний Катаева):

"Литература — это вечное сражение. Сегодня я всю ночь сражался со словом. Если вы не победите слово, то оно победит вас. Иногда ради одного-единственного прилагательного приходится тратить несколько не только ночей, но даже месяцев кровавого труда. Запомните это. В диалоге не должно быть ни одного необязательного выражения. К диалогу надо прибегать только в самых крайних случаях: диалог должен быть краток, работать на характер персонажа и как бы источать терпкий запах… Только что я прочитал вашу повесть. Она недурна. Но, вероятно, вы воображаете, что превзошли своего учителя Бунина. Не обольщайтесь. До Бунина вам как до Полярной звезды. Вы сами не понимаете, что такое Бунин. Вы знаете, что он написал в своих воспоминаниях о Н.Н.? Он написал, что у него вкрадчивая бесшумная походка вора. Вот это художник! Не вам и не мне чета. Перед ним нужно стоять на коленях".

Из выступления Г. Лопатина на царском суде:

"И для меня, и для вас есть другой суд, неподкупный, нелицеприятный и строгий: это суд истории и потомства, суд наших детей и внуков. К этому суду я апеллирую в моем деле; на него одного я возлагаю все мои надежды; ему одному с доверием я поручаю защиту моей памяти. Я знаю ожидающую меня участь, но она не страшит меня: бывают времена, когда умирать легче, чем жить!.. Моя собственная совесть ни в чем не упрекает меня: я никогда не делал того, что осуждалось моим внутренним нравственным чувством, я никогда не останавливался перед исполнением того, что считал своим долгом, к чему это ни приводило меня, а потому могу безбоязненно смотреть в лицо смерти. Пощады не прошу и не желаю — говорю по совести! А потому заранее отпускаю вам суровость вашего приговора, если вы только нуждаетесь в моем отпущении. Я сделал мало для того дела, которое было всего дороже мне на земле, и горько сожалею об этом. Но если я не сумею послужить ему своей жизнью, то знаю, что не осрамлю его моей смертью и сумею умереть также твердо и безупречно, как жил".

"В Болгарии средства массовой информации популяризировали творчество Высоцкого еще при его жизни, в этой стране впервые были напечатаны его стихи, сделана единственная видеозапись спектакля "Добрый человек из Сезуана". В югославском городе Риека в конце прошлого года состоялся спуск на воду нового танкера "Владимир Высоцкий". В 1976 году поэт-актер был в Югославии со спектаклем "Гамлет". Что же происходит у нас? Большинству кажется, что должное Высоцкому воздано: несколько книг, диски, Государственная премия СССР, телефильмы… Но во всех изданиях повторяется один и тот же набор содержания: военные песни, и то избранные, где нет наиболее острых вещей о войне, ни одной философской баллады и т.д. Все время пытаются подать какого-то "дистиллированного" Высоцкого, "да еще под маской вдруг проснувшейся любви", как метко заметил Н. Губенко".

"Одно из лучших произведений Роберта Льюиса Стивенсона роман "Пляж Фалисы", написанный в 1892 году, наконец-то впервые увидело свет в своем первозданном неискаженном виде. В золотой фонд мировой приключенческой литературы вошли такие шедевры писателя, как "Остров сокровищ" и "Похищенный". Из всего, что создано Стивенсоном, "Пляж Фалисы" в процессе издания в наибольшей степени подвергался сокращениям и правке. До тех пор, пока Стивенсон создавал безобидные романы, посвященные историческому прошлому Шотландии, его работы удостаивались похвалы критиков. Но стоило писателю обратиться к современным проблемам, описать жизнь на заброшенном островке в Тихом океане, заселенном туземцами и опустившимися белыми, поднять проблемы колониального угнетения и эксплуатации цветного населения, как к его книгам сразу же стали относиться с подозрением и опаской".

Жан Мелье (1664–1729), сельский священник, умер за 60 лет до начала Великой французской революции. Тем не менее он активно участвовал в ней — своим знаменитым трудом "Завещание".

Мелье грозила слепота, но он в трех экземплярах переписал свое объемистое произведение. Более того, стремясь обеспечить его сохранность, он нотариально оформил его как завещание. На бумаге, в которую был завернут экземпляр рукописи "Завещание", адресованный прихожанам, рукой Мелье написано:

"Я видел и познал ошибки, заблуждения, бредни, безумства и злодеяния людские. Я почувствовал к ним ненависть и отвращение. Я не осмелился сказать об этом при жизни, но я скажу об этом, по крайней мере, умирая и после смерти. Пусть знают, что я составляю и пишу настоящий труд, чтобы он мог служить свидетельством истины для всех тех, кто его увидит и прочтет, если им будет угодно".