Генрих Альтшуллер - Как стать гением: Жизненная стратегия творческой личности

Гастон Тисандье написал очень тяжелую книгу. Его "Мученики науки" вобрали в себя много крови, пролитой на пути к научным свершениям, оплаченным такой дорогой ценой — жизнями лучших представителей человечества. Очевидно, предвидя растерянность читателя, Тисандье в завершении написал: "Если эта книга произвела впечатление на читателя, если она возбудила в нем благородные чувства и заставила проникнуться той идеей, что исполнение долга и упорный труд могут, несмотря ни на какие препятствия, повести к великим результатам, то мы сочтем это лучшею для себя наградой и доказательством, что работа наша не бесплодна" [40].

Весь процесс исторического развития говорит о невыгодности, об убыточности, наконец, просто об опасности творчества второго и третьего типа. Почему же человек все-таки идет в это творчество?

Такая постановка проблемы автоматически приоткрывает некоторые ее аспекты. Первый, самый очевидный ответ: человек не знает, что убыточность исторична, объективно закономерна. Сведения о "неудачниках" воспринимаются как отдельные роковые случайности, не связываясь в единую цепь, наполненную печальной логикой. Поэтому отношение к творчеству складывается традиционно как к средству достижения благосостояния, благополучия, приличного стабильного заработка, престижного положения в обществе. Не имея широкого фонда исторических примеров, человек рассчитывает на "сдельно-премиальную" оплату своей работы, несмотря на творческий ее характер.

Думается, это самое распространенное заблуждение. И не удивительно. Ведь в основной массе литературы о людях, не принимавших новшеств второго и третьего типа, говорится как о ретроградах и консерваторах, время которых давно осталось в прошлом. При этом очень редко упоминается, что эти "ретрограды" зачастую были самыми передовыми специалистами своего времени, прекрасными профессионалами. Одним из авторитетнейших противников Земмельвейса был известный шотландский акушер Джеймс Симпсон. Весьма образованный и плодовитый ученый, он прославился тем, что впервые в мире применил для анестезии в акушерстве эфир и хлороформ. Моделью акушерских щипцов, которую он предложил, пользуются до сих пор. Неприятие новшеств второго и третьего типа — это не козни отдельных приверженцев старого, а проявление диалектического закона развития.

Но не только незнание закономерности неприятия открывает человеку дорогу в творчество. Порой даже зная историю Великих Изобретений, человек все равно не останавливается. Почему?

Да потому, что, во-первых, нет знаний о разном творчестве и свое Великое Дело — творчество второго или третьего типа — человек принимает за творчество первого типа. И тогда искренне недоумевает: почему не внедряют, почему все против?..

А во-вторых, действует "лотерейный эффект": человеку кажется, что уж ему-то повезет, что за полгода-год все увидят эффективность его предложения, и тогда все внедрится само собой… А виной тому очень интересное явление. Обществу — и оно это прекрасно понимает — все-таки нужны изобретения второго и третьего типа, и потому искусственно, вольно или невольно, создается миф "счастливчика" в науке, искусстве, технике. Стоило Ньютону случайно сесть под деревом, как на голову ему свалилось яблоко, и он открыл физический закон. Вот как все просто! Архимед залез в ванну и открыл закон Архимеда. Надо только расслабиться, случайно взглянуть на что-нибудь "такое", и мигом закричишь "эврика!". Конечно, если ты талантлив и если тебе повезет.

Так вульгаризацией истории создается аналогия таланта и удачи, манящая своей доступностью. Но проходят годы, десятилетия, и человек убеждается в слишком большой условности всех этих "надо" и "если" (убеждается уже не из книг, а из своего личного опыта). А убедившись… все же бросает свои занятия. Почему?

Чтобы несколько лет серьезно заниматься Большим Творчеством, надо эти несколько лет серьезно не заниматься ничем другим — не остается времени и сил. А за это время происходит дисквалификация в других областях. В итоге обратного пути практически нет.

И тогда, если человек все-таки понял, что "забрел не туда", и нет возможности отступить, например уйдя в родственную область или став администратором, он превращается в ремесленника. Прекрасный выход найден — Великий Художник становится рисователем заказных портретов, а Великий Изобретатель — рядовым инженером рядового НИИ. Это величайшее преступление общества против себя и против человека. Убивая веру, убивают талант, убивают саму жизнь.

Чтобы не стать "как все", не сдаться, человеку необходимо "умение держать удар". Но тогда человек становится "склочником", тогда говорят о его "неколлегиальности". Иногда это называют "болезнью изобретателя". Называют в насмешку, не видя ужасной драмы.

Но есть и иной путь: параллельно "пробиванию" (как справедлив здесь этот термин!) своего изобретения идти дальше. Не останавливаться, не стоять на месте — вот единственное требование, которое надо выполнять, чтобы оставаться в творчестве второго и третьего типа. Идти дальше, все время вперед. Ставя недостижимые цели и достигая их. Лишь тогда человек начинает ценить творчество ради самого творчества, а не как средство к обеспеченной жизни, и видеть в нем смысл своего существования, свое спасение от рутины неверия, свое счастье. Только человек, живущий во имя Большого Творчества, может с уважением отнестись к чужой творческой идее, к чужому творческому труду.

Таким образом, в творчество человек попадает чаще всего случайно, по неведению или по ошибке. Столь же несознательно и задерживается — от безысходности. Это потом, войдя во вкус творческой работы, осознав ее масштаб и значимость, человек находит в ней смысл жизни. И сознательно идет на сопутствующие лишения, безропотно выплачивая "налог на творчество" — так Н.И. Вавилов называл лишения и тяготы, выпадавшие ему в жизни. Сам он сполна выплатил этот кровавый "налог", ни разу не отступив от выбранной им Великой Цели. Иного пути для себя он не видел.

Умение "держать удар" — качество, необходимое не только творческой личности, но и ее ближайшему окружению. Прежде всего — семье. Здесь можно провести такую аналогию. Вблизи прожектора на землю ложится тусклый свет, и лишь с некоторого расстояния полоса света становится яркой. Этот затемненный отрезок (его называют расстоянием полного свечения) может быть довольно значительным. Например, у мощных прожекторов длина темной полосы километр-полтора. Творческую личность высокого уровня можно сравнить с очень мощным прожектором, "луч" которого бьет на века вперед. Оставляя в затемненной полосе свои и семейные (естественно) интересы материального благополучия.