Генрих Альтшуллер - Как стать гением: Жизненная стратегия творческой личности

"Жертвенной любви к искусству Куинджи требовал от своих учеников. Именно с этого начинался для него настоящий творец. Среди академистов ходил рассказ, как явился к Архипу Ивановичу за советом один чиновник. Его эскизы понравились Куинджи, и он похвалил их. И тогда чиновник стал жаловаться: "Семья, служба мешают искусству". И между Куинджи и пришедшим состоялся такой диалог:

— Сколько вы часов на службе? — спросил художник.

— От десяти утра до пяти вечера, — последовал ответ.

— А что вы делаете от четырех до десяти?

— То есть как от четырех до десяти?

— Именно от четырех утра!

— Но я сплю.

— Значит, вы проспите всю свою жизнь, — беспощадно заключил Архип Иванович".

Пример к 19-в

"Эйнштейну пришлось однажды выступить в Лондоне, когда там обсуждали судьбы ученых — эмигрантов из Германии. Нужно было найти им работу. Эйнштейн предложил в качестве особенно подходящего места для ученого должность смотрителя маяка. У другого такая неожиданная рекомендация была бы совершенно неуместной. Но когда Эйнштейн говорил об одиночестве на маяке, способствующем исследовательской мысли, это было выражением собственной давней мечты…"

"…Он много раз говорил мне, — вспоминает Инфельд, — что охотно работал бы физически, занимался каким-нибудь полезным ремеслом, например сапожным, но не хотел бы зарабатывать, преподавая физику в университете. За этими словами кроется глубокий смысл. Они выражают своего рода "религиозное чувство", с каким он относится к научной работе. Физика — дело столь великое и важное, что нельзя выменивать ее на деньги. Лучше зарабатывать на жизнь трудом, например, смотрителя маяка или сапожника и держать физику в отдалении от вопросов хлеба насущного. Хотя такая позиция должна казаться наивной, она тем не менее характерна для Эйнштейна".

Пример к 20-а

Из воспоминаний академика Константина Ивановича Скрябина:

"В то время был популярен Леонид Андреев. Его рассказы читались и перечитывались. Пессимизм писателя, его неверие в силу и разум человека были мне чужды. Но многим они импонировали. И словесные баталии на эту тему то затихали, то разгорались. Рьяным моим противником в спорах был работник городского управления Инзов. За участие в студенческой забастовке Инзов был исключен из университета и выслан из Петербурга. В Алма-Ате он жил уже давно. Жизнь задавила его. Некогда он мечтал вернуться в Петербург, кончить университет, заняться научной работой. Но разрешения на въезд в Петербург ему никак не давали. Потом женился на девушке из мещанской семьи, пошли дети, вырваться в Петербург было уже невозможно, и он влачил жалкое существование чиновника глухой провинции. Озлобился, был твердо убежден в том, что нет ничего светлого и хорошего. Любил говорить о хрупкости счастья, о беззащитности людей перед законом, властью, смертью".

Пример к 20-в

Когда один из знакомых спросил Инфельда, почему Эйнштейн не стрижет волос, носит какую-то немыслимую куртку, не надевает носков, подтяжек, пояса, галстука, Инфельд объяснил это стремлением освободиться от повседневных забот.

"Ответ прост, и его легко можно вывести из одиночества Эйнштейна, из присущего ему стремления к ослаблению связей с внешним миром. Ограничивая свои потребности до минимума, он стремился расширить свою независимость, свою свободу. Ведь мы — рабы миллиона вещей, и наша рабская зависимость все возрастает. Мы — рабы ванных комнат, самопишущих ручек, автоматических зажигалок, телефонов, радио и т.д. Эйнштейн старался свести эту зависимость к самому жесткому минимуму. Длинные волосы избавляют от необходимости часто ходить к парикмахеру. Без носков можно обойтись. Одна кожаная куртка позволяет на много лет разрешить вопрос о пиджаке. Можно обойтись без подтяжек точно так же, как без ночных рубашек или пижам. Эйнштейн реализовал программу-минимум — обувь, брюки, рубашка и пиджак обязательны. Дальнейшее сокращение было бы затруднительно".

Примечание к 21-а

Вновь речь идет не о внешних обстоятельствах, а о проявлении обстоятельств внутренних . Но вызваны эти внутренние обстоятельства в конечном счете стереотипами, навязанными, воспитанными, внушенными внешними обстоятельствами.

Пример к 21-е

Секретарь Анатоля Франса, Поль Гзелль, сообщал о методе работы своего шефа: "Каждая страница была подскоблена, переправлена, изрезана ножницами… Он делал бесконечные исправления, изменял порядок фраз, находил новые переходы, разрезал свои листки на какие-то причудливые фигуры, ставил в начале то, что было в конце, вверху, что было внизу, и подправлял все кисточкой с клеем".