Артур Кларк - Голоc через океан

Немногие сохранившиеся фотографии Оливера Хевисайда

Нельзя, конечно, считать, что Хевисайд был учёным, гениальность которого не обратила на себя внимание его современников. Исследования в области электромагнетизма и дальней связи задолго до смерти принесли Хевисайду известность. Его удостоили высшей научной почести, избрав членом Королевского Общества. Профессор В. Бьёркнес, известный норвежский метеоролог, однажды заметил: "Я бы представил Хевисайда к Нобелевской премии, но боюсь, что это будет на сотню лет раньше, чем следует по его открытиям".

В 1921 году институт инженеров-электриков учредил высшую награду – медаль Фарадея, и Хевисайд стал первым её обладателем. Президент института инженеров-электриков так описывает своё посещение Хевисайда в связи с вручением ему этой награды:

Хевисайд жил совершенно один, в довольно приятном, но запущенном домике, в Торки. Я застал его одетым в старый халат, с метлой в руках. Он старался смести с дорожки, ведущей к дому, опавшие листья. Хевисайд был рад моему приходу, он застенчиво улыбнулся и проводил меня через заставленный пыльной мебелью зал. Он заявил, что роскошное, написанное на веленевой бумаге, переплетённое кожей свидетельство на медаль – ненужное расточительство, и утешился лишь тем, что медаль бронзовая, а не золотая…

Дом Хевисайда в городке Торки

Один из немногих посетителей, регулярно навещавший Хевисайда в его последние годы, вспоминает о таком визите, состоявшемся незадолго до того, как Хевисайд был помещён в больницу.

Прежде всего я должен был помочь ему найти место утечки газа в горелке, что мы и сделали с помощью зажжённой свечи. Затем Хевисайд начал приготовлять чай. В небольшой чайник он положил целый пакет чаю весом в четверть фунта и заварил его. Мне пришлось выпить огромную чашку этого настоя, причём он добавил в неё солидную порцию сгущенного молока. Посуда, из которой мы пили, совсем не напоминала чайную. Вместо скатерти стол был покрыт листом газеты «Таймс»…

При всей своей эксцентричности Хевисайд производил вполне благоприятное впечатление. Уже в довольно пожилом возрасте, он, по описанию современников, был поразительно красивый мужчина с живыми глазами, гордо посаженной головой, пышными белыми волосами и с изысканными манерами «джентльмена старой школы».

Лишь в последние дни жизни Хевисайд был окружён заботой и вниманием. Однажды январским вечером констебль Брок, зайдя к Хевисайду, застал его без сознания. Хевисайда на санитарной машине немедленно доставили в больницу (кстати, это первый и последний случай, когда он ехал в автомобиле); там он быстро пришёл в себя. За ним был надлежащий уход, к нему тепло, с нежной заботой относились сестры и сиделки. Однако годы взяли своё, и спустя несколько недель Хевисайд умер.

Вот коротко и всё об этом человеке. Но эта ничем внешне не примечательная жизнь преображается, если рассматривать её под углом зрения его исследовательских работ. Большая серия научных статей и три объёмистых тома "Теории электромагнетизма" – вот итог жизни Хевисайда.

Ряд научных выводов Хевисайд получил чисто математическим путём, создав так называемый операторный метод, чем немало шокировал своих коллег. Хевисайд оперировал математическими знаками так, как если бы это были числа. Простые арифметические знаки не являются сами по себе числовыми выражениями, но устанавливают зависимость между числами и по существу управляют ими. Все они есть операторы. Наиболее сложными операторами являются знаки дифференциального и интегрального исчислений; Хевисайд предпочитал иметь дело с первым из них.

Хевисайд создавал уравнения, которые состояли лишь из знаков-операторов (это можно сравнить с предложениями, состоящими из одних глаголов, без существительных или местоимений); возникла совершенно новая математическая зависимость между числами. Поэтому не удивительно, что математики встретили его метод в штыки. Английский геофизик Гарольд Джефрис однажды заметил: "Хевисайд неоднократно получал неправильные ответы, но метод, которым он пользовался, и особая математическая интуиция позволяли ему самому обнаруживать ошибки. Однако тот факт, что это удавалось ему, не служит гарантией успешного использования метода кем-либо другим".

Естественно, что Хевисайд почти не имел последователей. Больше того, некоторые учёные заявляли, что его статьи малопонятны и трудно читаются. На это Хевисайд однажды остроумно ответил: "Трудно читаются? Возможно. Но пишутся они ещё труднее".

Используя основы физики, Хевисайд установил зависимость между массой и энергией тела задолго до того, как она стала известна учёному миру. К 1890 году в своих исследованиях он уже пришёл к подтверждению зависимости Е = mc² (где с – скорость света), предвосхитив таким образом на 15 лет более общую формулировку этого закона Эйнштейном. Это самое поразительное и менее всего известное широкой публике достижение Хевисайда.

Как и Эйнштейн, Хевисайд в последние годы жизни работал над теорией единого поля, которая объединяет электричество, магнетизм и силы притяжения. Результаты исследования он изложил в четвёртом томе своей "Теории электромагнетизма", но этот том не был опубликован. Несмотря на усиленные поиски, рукопись обнаружить не удалось. Однако известно, что она существовала и что Хевисайд передал её какому-то американскому издателю, отказавшемуся выдать ему аванс в сумме тысячи фунтов стерлингов.

Здесь заключена мучительная загадка, одна из тех, которые никогда не будут разрешены. Подобно этому, остались неизвестными последние слова, произнесённые умирающим Эйнштейном, — и лишь по той причине, что сиделка не понимала по-немецки. Безусловно, копия рукописи имелась у Хевисайда дома, но, когда его поместили в больницу, никто, видимо, не подумал об этой стороне дела. Сообщение о смерти Хевисайда было немедленно передано Би-би-си. На другой же день предприимчивый вор-взломщик проник в пустой дом. Ценностей он там, конечно, не нашёл, но украл много книг и рукописей. И вполне возможно, что современные физики бьются над какой-либо проблемой, решение которой было украдено февральской ночью 1925 года.

Тем не менее, Хевисайд оставил достаточно богатое наследие для того, чтобы занять прочное место в ряду выдающихся математиков и физиков и, в частности, теоретиков дальней связи. Как и лорд Кельвин тридцатью годами раньше, Хевисайд вплотную занимался проблемой передачи электрических сигналов по подводному кабелю на дальнее расстояние, но он работал уже над комплексом вопросов передачи высокоскоростных импульсов речи, а не относительно медленных телеграфных сигналов.