Георгий Бабат - Магнетрон

Но он не успел ничего возразить вслух, потому что Фогель, очевидно предвидя подобное возражение, продолжал весьма авторитетно:

— Задача честный молодой инженьёр — это давать программ, давать ламп. Производство имеет свой план. План есть закон.

В наши дни паромасляные насосы получили широкое распространение. Теперь они применяются не только в электровакуумной промышленности, но и в ядерной технике. Однако в 1933 году перевести завод с парортутных насосов на паромасляные было действительно сложно. Веснин не первый вносил такое предложение. Когда-то Студенецкий сам любил вводить новшества, но теперь он стал старше.

«Никаких новостей — это уже хорошая новость», — шутя приводил он все чаще эту полюбившуюся ему в последнее время французскую поговорку.

И Константин Иванович позаботился о том, чтобы Веснин попал в отдел лаборатории, который имел наименьшее отношение к насосам и к технике откачки.

Поезд, которым Веснин возвращался из командировки, пришел в Ленинград точно по расписанию — в 15 часов 00 минут. Но до завода от вокзала надо было ехать, по крайней мере, еще час! Значит, к себе в лабораторию Веснин мог попасть только к самому концу рабочего дня. Нетерпение, желание немедленно начать работу над генератором сантиметровых волн было так велико, что он все же решил ехать на завод: «Невозможно отложить такое дело на целые сутки! Завтра с самого утра пойдут текущие дела, плановая работа…»

На заводском дворе, против заводоуправления, стоял открытый легковой автомобиль. Такой машины Веснин еще не видел и подошел ближе, чтобы ее рассмотреть.

Это была машина типа «КП-5», выпущенная заводом «Красный Путиловец», — один из первых советских легковых автомобилей.

Из подъезда вышли директор завода Жуков и секретарь партийного комитета Артюхов. Они провожали коренастого, широкого в плечах человека. На нем было пальто полувоенного покроя, сапоги. Его круглое лицо с энергичным подбородком и темными глазами показалось Веснину знакомым, но он не мог вспомнить, где видел его.

Быстрый в движениях гость легкими шагами сбежал на тротуар к автомобилю. Прежде чем сесть в машину, он еще раз обернулся к провожающим, снял защитного цвета фуражку и помахал ею. Когда его взор случайно остановился на стоявшем поодаль Веснине, молодому инженеру показалось, что этот взгляд на редкость остер и даже колюч.

К Веснину подошел начальник охраны завода Елагин:

— Товарищ, попрошу вас вернуться и оставить свой чемодан в камере хранения в проходной, — сказал он Веснину.

Машина уже выезжала за ворота.

— Кто это был? — спросил Веснин Елагина.

— Не узнали! Неужто и впрямь не узнали?

Неразговорчивый начальник охраны говорил с необычайным для него оживлением:

— Да это же был Сергей Миронович Киров! Приезжал поздравить. Опоздали вы. Тут у нас в обеденный перерыв митинг был.

Веснин знал, что завод взял на себя обязательство досрочно выполнить пятилетний план.

Значит, выполнили! Веснин не был на заводе всего несколько дней, но ему казалось, что он потерял бесконечно много времени на разъезды, ничего за это время не сделал, лодырничал. Ему с еще большей силой захотелось немедленно приняться за свой генератор.

Лаборатория завода помещалась в большом сером четырехэтажном корпусе. Его закончили строительством в 1932 году, за год до того, как Веснин поступил на завод. Почти половина всего инженерно-технического состава завода была занята в лаборатории.

Каждый год сюда на практику из различных втузов и университетов Советского Союза приезжали студенты. Многие из них, получив звание инженера, оставались работать на заводе. Тут можно было встретить выпускников из Москвы, Харькова, Киева, из Новочеркасска и далекого Томска.

Начальник лаборатории Аркадий Васильевич Дымов был человек еще тоже сравнительно молодой: он окончил институт в 1925 году.

Из старшего поколения, получившего образование до Октябрьской революции, здесь работал только профессор Петр Андреевич Болтов — заведующий химическим отделением.

Лаборатория подразделялась на отделы и бригады.

По направлению Студенецкого Веснин поступил в бригаду промышленной электроники. Здесь разрабатывали выпрямители для зарядки аккумуляторов, прерыватели для электросварки, регуляторы, стабилизаторы и тому подобные устройства.

Старшим инженером бригады был веселый молодой человек двадцати пяти лет — Михаил Григорьевич Муравейский. Намечавшееся брюшко пока еще не портило его крупной, статной фигуры, а лишь придавало солидность, выгодно отличавшую его от сверстников. Он не курил, но в кармане его щегольского пиджака всегда лежал серебряный портсигар, наполненный хорошими конфетами. Михаил Григорьевич раскрывал этот портсигар, угощая тех, кого он называл полезные человечки .

С 1930 по 1935 год существовала карточная система, и если случалось, что в рабочих кооперативах по карточкам выдавали конфеты, то это была влажная слипшаяся карамель или пахнущие тройным одеколоном леденцы.

Шоколадные конфеты, наполнявшие портсигар старшего инженера бригады промышленной электроники, были в те годы редкостью.

Несколько месяцев назад, когда Веснина перевели из цеха в лабораторию, Муравейский встретил нового сотрудника весьма радушно и тут же предложил ему заняться проектом небольшого высоковольтного выпрямителя для Детскосельской ионосферной станции. Технические условия на этот выпрямитель были составлены заказчиком очень подробно, но назначения аппарата Муравейский не знал.

— Честно говоря, поработать над этим проектом должен был бы я сам. Но я уступаю это ответственное задание именно вам, для того чтобы вы сразу почувствовали себя здесь, на новом для вас месте, как дома. Кроме того, — добавил конфиденциальным тоном Муравейский, — сказать по правде, у меня есть одна приватная работенка по довольно выгодному трудовому соглашению, и все ближайшее время я буду очень занят. Помогите мне с выпрямителем, а я вам, со своей стороны, тоже всегда пойду навстречу.

Тут Михаил Григорьевич достал портсигар и произнес свое неожиданное для новичков:

— Прошу вас, курите!

Веснин, который уже готов был заявить, что не курит, улыбнулся и взял конфету.

В течение четырех месяцев Веснин выполнял в бригаде Муравейского отдельные мелкие задания: испытывал лампы, рассчитывал детали. Так проходили дни за днями: сегодня — одна работа, завтра — другая.

Молодой инженер добросовестно выполнял каждое из очередных заданий. Но он не получал полного удовлетворения от своего труда. Самой крупной работой Веснина в этот период был проект выпрямителя для ионосферной станции. Назначение этого выпрямителя ему так и не удалось выяснить. Чертежи были закончены, когда Муравейский находился в отпуске. Поэтому чертежи направили в цех, в производство, за одной лишь подписью Веснина.