Георгий Бабат - Магнетрон

КБ выглядело совсем не так, как это рисовалось когда-то воображению Веснина, и сам он занимался вовсе не тем, о чем мечтал, начиная работу над магнетроном.

Иногда после целого дня мелочной административной деятельности, сидя у стола, заваленного распухшими «делами», Веснин чувствовал себя так, словно он очутился на дне глубокого колодца, откуда и голоса не подать. А наверху в это время цветут цветы, зреют плоды, идет жизнь…

Он с грустью вспоминал то беззаботное время, когда сам держал в руках визжащую электродрель или прогревал газовой горелкой трубки вакуумной схемы и слесарь Костя Мухартов, всегда готовый помочь, работал рядом, насвистывая веселую песенку. А руководитель бригады старший инженер Муравейский тоном непогрешимого оракула давал им авторитетные указания, обучая их новым приемам работы. И казалось Веснину, что все это было так давно и так далеко, как те коробчатые змеи и детекторные радиоприемники, которые он строил в детстве в Киеве с Толей Сидоренко.

Но вот снова к столу подходил кто-нибудь из работников лаборатории или мастерской с жалобой, претензией, деловым предложением или просто так, ради того, чтобы обменяться мнениями. И Веснин опять должен был давать указания, делать распоряжения…

«Все наладится, все утрясется, — пытался успокоить себя Веснин. — Прав Болтов: ничего не может быть беспорядочнее периода установления порядка».

Срок службы — это время, в течение которого предмет может соответствовать своему назначению. Бывают очень короткие сроки службы: ствол мощного орудия выдерживает не более сотни выстрелов, снаряд движется в канале ствола сотые доли секунды, и вся рабочая жизнь орудия — это лишь несколько секунд. Есть вещи со сроком службы, измеряемым тысячелетиями: до наших дней служат каменные мосты, построенные еще в древнем Китае, шоссейные дороги, проложенные в эпоху Римской империи.

Срок службы зависит от многих причин. Иногда его можно удлинить ремонтом. Но лампа накаливания, например, когда в ней перегорит волосок, уже ни на что не годна. Такова особенность почти всех электровакуумных приборов. Они обычно не поддаются ни ремонту, ни восстановлению. Жизнь осветительной лампы в настоящее время — это несколько тысяч часов. Такие же сроки службы у большинства электровакуумных приборов: радиоламп, рентгеновских трубок, тиратронов.

Еще до того, как Веснин впервые попал практикантом на электровакуумный завод, директор Детскосельской ионосферной станции Евгений Кузьмич Горбачев начал разрабатывать импульсные радиолокационные установки и строить импульсные генераторные лампы. Он столкнулся с одним весьма неприятным обстоятельством: срок службы генераторных импульсных ламп получался во много раз меньший, чем у обычных, не импульсных приборов.

Горбачев решил провести специальное исследование о причинах выхода из строя электровакуумных приборов при импульсном режиме работы. Константин Иванович Студенецкий именно тогда сказал Горбачеву:

«Для исследования, которым вы хотите заняться, вам необходим инженер — специалист-электровакуумщик. Я вам могу предложить весьма инициативного, предприимчивого инженера, некоего Угарова. Он зарекомендовал себя у нас на заводе наилучшим образом. Весьма энергичный товарищ. Мы его отпускаем с большим сожалением, исключительно из уважения к вам».

Горбачев провел вместе с Угаровым множество опытов. Выяснилось, что основная причина недолговечности импульсных приборов — это разрушение катодов.

Для импульсной работы необходим большой электронный ток. Чтобы получить такой ток, Горбачев ставил в свои приборы высокоактивные, так называемые оксидные катоды, которые применяются в обычных приемных радиолампах. Но Горбачев давал этим катодам в сто раз большие нагрузки. Он снимал с каждого квадратного сантиметра поверхности оксидного катода не сотые доли ампера, а десятки ампер. За несколько минут такой нагрузки оксидный катод выходил из строя.

Евгений Кузьмич испытывал различные сорта никеля, брал разную толщину оксидного слоя, пробовал ковырять поверхность никеля шилом, чтобы на нем лучше держался оксид; он обматывал катоды проволокой, свертывал катоды из сетки, напекал на поверхность металлические порошки. Он проделал более тысячи опытов и наконец получил катоды, которые в сокрушительном, жестоком импульсном режиме выстаивали несколько десятков, а потом и сотни часов.

С проблемой катода столкнулся и Веснин, когда приступил к постройке импульсных магнетронов. Причем в работе с магнетронами были еще и свои специфические трудности: в генерирующем магнетроне катод подвергается бомбардировке быстрыми электронами, возвращающимися из пространства между анодом и катодом.

Ни знаний, ни опыта, ни стажа Горбачева у Веснина не было. И Студенецкий был прав, когда не так давно говорил молодому инженеру:

«Вы ведь не вакуумщик, вы радист. Вы еще не вникли во все наши тонкости».

За время работы над магнетроном Веснин многому научился, но все же оставался радистом. И физико-химическую сторону вакуумной техники он знал слабо. Он мог применить существующие типы катодов, но предпринять самостоятельные изыскания в этой области не умел.

Когда кончился «период установления порядка» и КБ-217 стало вступать в строй действующих, Веснин вначале был лишь немного более, чем другими вещами, озабочен кратковременностью срока службы катодов. Но постепенно проблема катода всецело поглотила его внимание.

— Только милость аллаха бесконечна, а все остальное в мире имеет начало и конец, — ответил профессор Болтов Веснину, когда тот в десятый раз пришел в химическую лабораторию жаловаться на то, что катоды магнетронов очень быстро выходят из строя.

Петр Андреевич отошел от печи, в которой приготовлялся сплав магния с барием, сдвинул па лоб защитные сетчатые очки и взглянул на Веснина:

— Сейчас, Владимир Сергеевич, я занят газопоглощающими сплавами. Завод переходит на новые серии радиоламп. Без новых сплавов цехи провалят программу. Но эта работа, повторяю, также и на вас.

— Петр Андреевич, когда мы еще Кирову показывали наш первый импульсный прибор, он сразу обратил внимание на срок службы. Левенец и Капралов с тех пор ничем иным, кроме катодов, не занимаются. Я их освободил от всех других работ, выделил им отдельную комнату, но ничего у них не выходит. Посоветуйте, что предпринять!

— Я думаю, что лучше всего вам отправиться к Горбачеву. У вас пока не сотрудники, а детский сад. Они полноценно начнут работать не ранее чем через год. Тогда, если захотите, попытайтесь найти что-нибудь лучшее, чем у Горбачева.