Техника и вооружение 2013 05

В Германии также была разработана своя военная доктрина. Ее основу составляла стратегия так называемой «молниеносной войны», которая должна была обеспечить разгром любого противника еще до того, как он окажется способен в полной мере развернуть свой военно-экономический потенциал. Таким образом, официальной военной доктриной Германии в предвоенные годы стала «тотальная и молниеносная война» с массированным применением танков. Большое внимание при этом уделялось подготовке танкистов. Массовое серийное производство танков обеспечивали общий высокий уровень германской промышленности, высококвалифицированные рабочие и ИТР.

Следуя принятым положениям, немцы начали Вторую мировую войну даже без тяжелого танка, только с легкими и средними машинами. При этом на первом этапе им сопутствовал успех. Только после поражения под Москвой стало ясно, что «блицкриг» провалился. Пришлось серьезно пересматривать военную доктрину. Для Германии началась долгая и изнурительная война, к которой она оказалась совершенно не готова.

В ходе войны пришлось перестраивать «танковую» составляющую немецких войск. Так, танк Pz.IV получил длинноствольную пушку, его броневая защита увеличилась почти вдвое. На вооружение начали поступать тяжелые танки «Пантера» и «Тигр», а также различные самоходные установки. Основная задача подавляющего большинства из них заключалась в борьбе с советскими танками, в основном-с Т-34.

Однако промышленность Германии так и не смогла противостоять советскому танкопрому. Количество выпускаемых боевых машин резко упало, а их качество заметно снизилось. Финал известен — полное поражение Германии.

В «Кратком техническом описании танка», изданном в 1943 г., говорится: «Танк Т-34 предназначен для уничтожения живой силы противника, его артиллерии, различных огневых точек, транспортных средств и танков». Как видим, танки противника — далеко не единственная цель, подлежащая уничтожению, да и стоит не на первом месте. Исходя из этого и составлялся боекомплект Т-34, включавший осколочно-фугасные и бронебойные выстрелы. А для борьбы с танками противника служили другие эффективные средства — штурмовая авиация, противотанковая артиллерия, САУ, мины и т. д. У нас, особенно в начальный период войны, широко и довольно эффективно применялись противотанковые ружья и бутылки с зажигательной смесью.

Аналогичная ситуация складывалась и у немцев, когда основные потери наши танки несли от огня их противотанковой артиллерии и великолепных самоходных установок «Фердинанд», «Насхорн», «Хетцер», «Ягдпантера» и др., а далеко не от танков. Определенное количество советских боевых машин было уничтожено в результате воздушных атак или в результате подрывов на минах. На завершающем этапе войны весьма ощутимые потери танки несли от действия «фаустпатронов», особенно в населенных пунктах.

Подводя итог, хотелось бы сказать, что не стоит огульно охаивать и подвергать уничтожающей критике прославленную «тридцатьчетверку» — символ Победы, как делают некоторые «эксперты», «исследователи» и журналисты. А если в наш современный век толерантности кто-то хочет показать свое пристрастие к какому-либо танку, можно посоветовать провести конкурс следующего содержания: лучший танк в битве под Москвой, в битве под Сталинградом, в сражении на Курской Дуге, под Эль-Аламейном, в Арденнах, битвах за Берлин и Прагу. Тогда наверняка можно будет вывести в лидеры свой «любимый» танк.

Хотелось бы немного рассказать о моем «знакомстве» с танком Т-34. Я начал службу в танковых войсках летом 1952 г. Затем учился в Военной академии бронетанковых войск им. И.В. Сталина на инженерном факультете, которую закончил зимой 1957 г. Именно в академии я впервые увидел танк Т-34-85, да и то — как один из образцов истории нашего танкостроения.

Вспоминается эпизод, когда нам наглядно показали преимущество дизеля перед бензиновым двигателем (а именно такие стояли на немецких танках периода войны) в противопожарном отношении. В ведро с дизельным топливом опустили подожженную паклю, и пламя мгновенно погасло. Конечно, нам объяснили, что пары дизельного топлива чрезвычайно взрывоопасны, да и при длительном воздействии на него огня возможно возгорание. Но все же не так, как с бензином. Разумеется, в войну горели и наши, и немецкие танки, но вот «тридцатьчетверки» — гораздо реже. И это факт.

Материальную часть в академии изучали на кафедре танков. Надо сказать, в те годы там имелась уникальная коллекция различных узлов и агрегатов советских, американских, английских, немецких танков, причем как в собранном, так и в наглядном разрезном виде (к сожалению, сегодня большая часть этой коллекции ликвидирована). Обращало на себя внимание высочайшее качество изготовления немецких деталей и агрегатов трансмиссий, особенно шестерен, их высокий класс чистоты обработки (шлифовки) и класс точности изготовления. Все фрикционные элементы немецких машин работали в масле, что значительно повышало их надежность (очень дорогое производство).

Одновременно нам разъясняли слабые стороны сложных в изготовлении подвесок и движителей немецких танков, очень плохо приспособленных к эксплуатации в наших условиях (мороз, слякоть, непролазная грязь). В этом отношении наша «тридцатьчетверка» обладала значительным преимуществом и была «вне конкуренции».

В январе 1958 г. я начал службу в 16-м танковом полку в Группе советских войск в Германии (ГСВГ) в должности заместителя командира танковой роты по технической части. На вооружении полка находились танки Т-34-85 (два батальона) и САУ СУ-100 (один батальон). Танки в моей роте были выпуска второй половины 1945 г., когда конструкцию машины довели до того уровня, о котором, наверное, мечтал главный конструктор М.И. Кошкин.

Танки были вполне надежными для того времени. Конечно — при соблюдении всех норм планово-предусмотрительного обслуживания и ремонта. Аварийных случаев с техникой в роте в течение двух лет не было, при том, что эксплуатация танков, находящихся в первом эшелоне наших войск, почти на границе с ФРГ, была чрезвычайно интенсивной. Имелись редкие случаи выхода из строя танков, но в подавляющем большинстве — по вине экипажей (пресловутый «человеческий фактор»). Неисправности легко устранялись силами личного состава в самой роте или в ремонтной роте полка. Припоминаю всего один серьезный эпизод, когда по вине экипажа вышел из строя бортовой фрикцион. Фрикцион заменили — конструкция Т-34-85 позволяла сделать это очень просто.