Техника и вооружение 2007 05

Любое техническое устройство (изделие) имеет не только свой срок службы, но и срок жизни. Под сроком жизни надо понимать срок существования изделия как вида, который вытесняется из обихода другим, более совершенным, изделием или если в нем отпадает практическая необходимость. Это естественный процесс, который можно проследить на протяжении сотен лет. Средства ведения войны не исключение. Каждый из нас может вспомнить многочисленные примеры эволюционного «вымирания» различных видов вооружения. Практика показывает, что с течением времени срок жизни видов вооружения имеет тенденцию к сокращению.

Уже более сорока лет назад в СССР на правительственном уровне впервые серьезно рассматривался вопрос о необходимости танков как вида вооружения. В настоящее время, когда история танка насчитывает более 90 лет, стали появляться многочисленные статьи в его защиту, хотя совершенно невозможно обнаружить в печати противоположные мнения. С кем же ведется дискуссия?

Днем рождения танка как вида можно считать 2 февраля 1916г., когда в Англии появилась эта боевая машина под кодовым названием «Tank» (бак, цистерна). Причем танки не только дожили до наших дней, но и получили массовое распространение в десятках стран мира как основное ударное средство частей и соединений сухопутных войск.

Конечно, современные танки мало похожи на те, которые приняли участие в Первой мировой войне и были задуманы как истребители нового по тем временам пулеметного вооружения, даже на боевые машины, воевавшие во Второй мировой войне, однако свое назначение как основное средство прорыва обороны в современных армиях, как и свое название – «танк» – они сохраняют и сейчас. Во всяком случае, под этим названием, как правило, подразумеваются близкие по назначению боевые машины с определенными особенностями, отражающими специфику национальных военных доктрин.

Нынешний танк – результат совместной деятельности многих отраслей промышленности (таких как металлургия, тяжелое и точное машиностроение, приборостроение), десятков специализированных заводов, исследовательских и технологических институтов, конструкторских бюро. С учетом затрат на восполнение, содержание, обслуживание и ремонт этой техники в войсках, на содержание заводов капитального ремонта танков, двигателей и их утилизацию можно легко представить, как тяжела и проблематична эта ноша для государства.

Видимо, поэтому в государстве наметился и реализуется незамысловатый путь решения этой проблемы – «по одежке протягивать ножки» и, не дожидаясь, пока выпущенные машины «умрут своей смертью» или в бою с противником, им предполагают организовать ненавязчивый вариант «вымирания». Было бы понятно, если бы это деяние способствовало повышению уровня жизни населения, по крайней мере, той его части, которая влачит жалкое существование там, где исчезли предприятия, отсутствуют дороги, тепло, газоснабжение и другие элементы инфраструктуры.

Мало того, танковые конструкторские бюро, проектирующие эту технику, вынуждены из кожи вон лезть, чтобы сделать такое, чего у «них» нет (а у нас тем более не будет), продемонстрировать это на очередной выставке и продать за рубеж. Как же противно видеть отечественную похвальбу с экранов телевизора или страниц журналов, в том числе о технических решениях, которые раньше годами не отражались на страницах иностранной печати даже после постановки нашего очередного образца на серийное производство. Но, коль государству не надо, другого способа выжить у конструкторских бюро нет, даже не то чтобы выжить, а просто как-то поддерживать свое жалкое существование.

Вполне очевидно, что складывающаяся обстановка создана достаточно искусственно, собственными силами, и для наступающей комы БТТ никаких внешних предпосылок не появилось: армии за рубежом не исчезли, танки в них не испарились, мало того, они совершенствуются, а претензии к нашим госграницам и территориям сохраняются и, возможно, обостряются. Можно согласиться с тем, что явная борьба за передел мира внешне сошла на нет, однако появились другие, более изощренные способы содержать ряд стран в «колониальных» рамках поставщиков, в том числе поставщиков природных ресурсов. Вооружая нашими современными ударными средствами армии других стран, а не свою, мы как будто показываем, что участь поставщиков нам не безразлична и в этой области.

В советские времена за рубеж, как правило, поставлялась бронетехника, освобождающаяся после перевооружения армии более совершенными образцами или, во всяком случае, отличающаяся от той, что шла в наши войска.

Видимо, авторы борьбы за существование рода танкового нутром почувствовали, что появилась реальная опасность существования танков в условиях, когда большая часть производственных мощностей и людских ресурсов теряется, а с ней скудеет и род войск. Эти опасения не лишены оснований, так как между объемом производства мирного времени и парком машин в армии должно существовать определенное, причем достаточно жесткое, соотношение. Отклонение от этого соотношения приводит к кризисному положению парка БТТ. Так, наличие большого парка при незначительном производстве мирного времени приводит к неоправданной разномарочности машин в армии, невозможности поддержания инфраструктуры обслуживания и ремонта, несвоевременности переоснащения войск новейшими образцами и снятия с вооружения устаревшей техники, а также к проблемам с подготовкой кадров, включая потерю мобилизационного резерва.

Насколько это соотношение важно, можно увидеть на примере кризисной ситуации 1970-х гг., когда из-за большого парка танков простое перевооружение новым образцом требовало не менее 30 лет мирного времени даже при практически предельном темпе их производства. Хотелось бы обратить внимание, что этот срок равен сроку службы военного профессионала, как говорится, от его «зачатия» в учебном заведении до выхода в отставку. Сколько президентов, правительств, министров обороны, главкомов сухопутных войск, начальников заказывающих управлений и других ответственных лиц должен устойчиво пережить этот процесс? При этом необходимо напомнить, что каждый приходящий на высокую должность пытался внести свою определенную «лепту» в процесс совершенствования БТТ.

«Лепта», как правило, вносила разброд и шатания в техническую политику заказывающего управления, особенно в начальный период освоения «новичком» должности, когда приходящий вместе с ним аппарат примеряет под свои антропометрические размеры доставшиеся кресла. Пребывание же новых «аппаратчиков» на конкретном высоком месте зачастую не превышало 3-5, реже 8-10 лет, что крайне мало для освоения специфики создания новой БТТ, ведения устойчивого серийного производства, создания инфраструктуры ремонта, боевых машин других родов войск и видов вооруженных сил. Так, например, за мою 35-летнюю службу одних только министров обороны сменилось семеро, над заказывающим управлением (ГБТУ) неоднократно возникали (а иногда и расформировывались) различные руководящие органы и структуры. При этом из 13 отделов Научно-танкового комитета, осуществлявшего до 1965 г. непосредственное руководство разработкой новой техники, за короткое время таких преобразований остались всего три (один из них организационный), насчитывавших всего-то чуть больше 20 офицеров.