Техника и вооружение 2011 04

Подготовку к десантированию вели специалисты НТК ВДВ, бригада специалистов завода «Универсал» (во главе с начальником отдела А. А. Снятковым) при активном участии испытателей и дублеров. Большую помощь оказали специалисты ГНИИАКМ, в частности, начальник отдела института полковник медицинской службы Г.П. Миролюбов, подполковник медицинской службы В.А. Корженьянц, лично выпускавший испытателей.

Кроме установки кресел «Казбек-Д», машину дооборудовали вариометрами и высотомерами: их смонтировали на пиллерсах (стойках) перед креслами испытателей, установили магнитофон (он, правда, в день эксперимента замерз и не работал). Время «Ч» было назначено на 10.00 утра 23 января 1976 г. Согласно требованиям командующего, экипажи были экипированы по-боевому: помимо меховых комбинезонов, унтов, шлемофонов, офицеры получили пистолеты с боевыми патронами, штыки- ножи и по две гранаты Ф-1.

Экипаж самолета Ан-12Б под командованием майора Н.В. Фазлыева был тот же, что производил сбрасывание первого «Кентавра». Эксперимент несколько задержался из-за низкой облачности. Сбрасывание провели уже после 12 ч. Заместитель председателя НТК ВДВ В.К. Парийский поднялся на борт вместе с испытателями, проконтролировал их посадку в кресла «Казбек-Д», а потом осуществлял связь экипажа с землей через летчиков. Кстати, в ходе десантирования, как и на «Кентавре», в работе радиосети «экипаж БМД-экипаж самолета — земля» возникла проблема: связь опять оказалась односторонней. Только если экипаж «Кентавра-1» в процессе сбрасывания не слышал «землю», то в этот раз «земля» не слышала экипаж, хотя десантники исправно принимали с земли сообщения о работе системы.

Сбрасывание провели с высоты 700 м (при скорости полета по прибору — 350 км/ч).

«Полковник Б. Г. Жуков… кротко, но подробно в ходе нескольких секунд снижения доложил экипажу о работе парашютной системы — все нормально! — вспоминал А.В. Маргелов. — Вытяжной парашют извлек комплекс из самолета — опять «маятник» — мгновения снижения на стабилизирующем парашюте — раскрылся основной купол, отложились на предусмотренную длину два телескопических щупа. В момент их касания с землей сработали двигатели мягкой посадки: взрыв, газы, дым! Рядом приземлился прыгнувший вслед за комплексом Парийский». Машину рассчитывали сбросить на глубокий снег, который послужил бы дополнительным амортизатором. Но БМД-1 приземлилась на обледеневшую дорогу, так что ударная перегрузка оказалась больше предполагаемой.

«С болью повернул голову к Александру и «крылатыми» выражениями поздравил с удачным приземлением», — так описал первые мгновения после приземления Л.И. Щербаков. Офицеры не знали, что в этот момент связь заработала нормально, и их «лексика» как раз пошла в эфир. Но на КП ее приняли радостными возгласами. А присутствовали на КП и сам командующий ВДВ генерал армии В.Ф. Маргелов с группой генералов и офицеров ВДВ, и руководители предприятий и НИИ — А.И.Привалов, Г.И. Северин, Н.М. Рудный, и другие приглашенные, в том числе руководители псковских обкома и горкома КПСС.

Хотя уже имелись пиротехнические средства ускоренной расшвартовки изнутри боевой машины, на «Реактавре» (как и на «Кентавре-1») они не ставились, дабы избежать возможных аварий в результате их случайного срабатывания в ходе десантирования. Поэтому расшвартовку БМД-1 после приземления экипаж выполнил вручную, меньше чем за минуту приведя ее в боевую готовность. Затем выполнил заданную программу по вождению, стрельбе и подкатил к трибуне. Медики зафиксировали у обоих испытателей повышенную температуру и давление (естественные последствия стресса), но в течение часа основные жизненные параметры пришли в норму. Было доказано — экипаж не только уцелеет, но и сохранит готовность к ведению боевых действий. Вечером того же дня В.Ф. Маргелов и А.В. Маргелов вылетели в Москву: у жены командующего и матери героя дня был день рождения.

Интересны отрывки из отчетов, написанных испытателями «Реактавра». А.В. Маргелов записал:

«1. Десантирование внутри БМД-1 на ПРС-915 в креслах «Казбек-Д» возможно. Перегрузки, возникающие при приземлении даже на твердый грунт, существенно на работоспособности экипажа не сказываются. Влияние ударной волны, шума и загазованности практически не ощущается.

2. Кресла «Казбек-Д» не обеспечивают нормальных условий обитаемости внутри машины при длительном полете.

3. Форму одежды, выбранную нами (меховая подстежка к костюму разведчика, комбинезон и меховые сапоги), считаю удачной для температуры до минус десять градусов, при более низких температурах необходим дополнительно теплый свитер. Никакой дополнительной защиты от воздействия шума, кроме штатного зимнего танкового шлемофона, не требуется.

4. Для немедленного приведения машины в боевую готовность необходима механическая или автоматическая расшвартовка изнутри машины.

5. Морально-психологическая подготовка членов экипажа в своей основе должна опираться на отличное знание БМД-1, ПРСМ-915 и полную уверенность в безотказной работе системы».

Экипаж первого «Реактавра» — подполковник Я.И. Щербаков и майор А.В. Маргелов — приводит БМД-1 в боевую готовность после приземления. На корме виден отработавший ПРД.

Командующий ВДВ генерал армии В.Ф. Маргелов с участниками десантирования на «Реактавре» майором А.В. Маргеловым и подполковником Я.И. Щербаковым. 23 января 1976 г., площадка Кислово.

Л.И. Щербаков в своем отчете добавил пункты по технической подготовке машины к десантированию на ПРС-915 и по требованиям к средствам связи, предложил подобные десантирования экипажей осуществлять на креслах (сидениях), имеющих собственную амортизацию. Кроме того, он привел сравнительную оценку переносимости перегрузок при десантировании на парашютной (в варианте КСД) и парашютно-реактивной системах в кресле «Казбек-Д», представив ее в виде таблицы.

Только через двадцатьлетЛ.И. Щербаков и А.В. Маргелов получили за это испытание звания Героев России.

Хотя официальных государственных испытаний комплекса «Реактавр» не проводилось, он, как и «Кентавр», был принят на снабжение ВДВ.

Отметим, что до настоящего момента всего проведено около полусотни десантирований экипажей и артиллерийских расчетов вместе с техникой с использованием различных систем десантирования («Кентавр», КСД, «Реактавр», «Шельф», ПБС-950 «Бахча-ПДС»), в которых приняли участие более 115 человек. Для сравнения: в космос, начиная с 1961 г., слетало почти вчетверо больше. И если десантирований на «Кентавре» и «Шельфе», например, осуществлено около трех десятков, то «Реактавр» — проект уникальный. Больше десантирований экипажа внутри машины на ПРС не проводилось — прежде всего потому, что парашютно-реактивные системы не имели той же подтвержденной надежности, что и многокупольные парашютные системы.