Техника и вооружение 2009 03

З.Г. Колобанов: Спадал полуденный зной, пахло спелым хлебом. Я шел по дороге. Танк за мной — на малых оборотах. Мы не спешили: необходимо было выбрать удобную позицию.

Сориентировались по карте. До Красногвардейска — не более 8 километров. Показалась развилка дорог. Никифоров, наш механик-водитель, облюбовал холм, поросший ольхой, и предложил окопаться там. Я согласился. Деревья хорошо маскировали танк, а шоссейная дорога напротив пролегала по узкому дефиле. По обеим ее сторонам — торфяные болота [2].

И вот с Зиновием Григорьевичем Колобановым и Андреем Михайловичем Усовым мы идем по проселочной дороге за Войсковицами. За спиной — перекресток. Дорога пересекается с шоссе…

Перекресток тут был и сорок с лишним лет назад. Только асфальта не было. И та дорога, по которой мы шагаем, вероятно, являлась главной, потому что именно по ней шла колонна фашистских танков. А теперь эту накатанную полосочку шоссе можно и не заметить…

Многое поменялось тут, под Войсковицами. Сама почва стала суше. Раньше по обеим сторонам дороги тянулись обширные болотины. Высота слева, на которой стоял танк, заросла густым лесом…

Но многое сохранилось. У самой дороги по-прежнему растут, шумят раскидистыми кронами две березы, которые служили танкистам «ориентиром № 1»…

Выбрали ту самую высоту за Войсковицами. Дорога шла мимо нас под небольшим углом, отлично просматривалась. Начали оборудовать позицию для засады. А вырыть капонир для «КВ» — это, прямо скажу, тяжкий труд. Да еще грунт попался крепкий. Но оборудовали и основную позицию, и запасную. Поставили танк, все тщательно замаскировали [3].

А. М. Усов: Капонир рыли дружно. Только, помнится, больше всех досталось… заряжающему. Такой был человек, брал на себя самую трудную работу. К вечеру глиняное укрытие было готово. Стемнело. Успели еще раз протереть снаряды. Есть не хотелось. Расположились на ночлег [2].

Первое, что сделал комбат Иосиф Борисович Шпиллер, когда мы приехали в деревню Сеппелево, которая в настоящее время слилась с железнодорожной станцией и поселком Войсковицы, показал точное место, где стояла его командирская машина, откуда он руководил боем.

— Когда здесь появились немецкие танки, — сказал комбат, — мне хорошо все было видно в перископ, и вышли на развилку дорог, я по рации дал команду:

«Колобанов! Открывай огонь!»

На открытии памятного знака 22 августа 1981 г. Андрей Михайлович Усов сказал: «… Наш экипаж получил приказ — встать в засаду здесь, на развилке дорог…» [4].

Таким образом, позиция танка находилась на высоте с глинистым грунтом, на расстоянии около 150 м от развилки дорог, около которой росли две березы, получившие название «Ориентир № 1», и примерно в 300 м от перекрестка, обозначенного «Ориентир № 2». Длина просматриваемого участка дороги около 1000 м, 22 танка легко размещаются на нем при походной дистанции между танками 40 м. Выбор места для капонира объясняется следующим. Противник мог выйти на дорогу на Мариенбург либо по дороге от Войсковиц, либо по дороге от Сяськелево. В первом случае пришлось бы стрелять в лоб. Поэтому капонир был вырыт прямо напротив перекрестка с таким расчетом, чтобы курсовой угол был минимальным. При этом пришлось смириться с тем, что расстояние до развилки сократилось до минимума.

Вдруг зазуммерила рация. Радист Кисельков заговорил: «Молния», «Молния»! Я — «Ракета». Прием! Командир роты вступил в связь с младшим лейтенантом Дегтярем, который радировал, что по дороге Луга — Гзтчина движутся восемь танков противника. Минуты через три после приема радиограммы послышались артиллерийские залпы и пулеметные очереди. Это находящиеся в засаде два наших танка вступили в бой с танками противника на Лужском шоссе [1].

19 августа после полудня на лужской дороге послышалась стрельба. Это экипажи Дегтяря и Евдокименко встретили фашистские танки [5].

Подпустив противника поближе, они подожгли три машины. Две из них — на счету Евдокименко. Но вот снарядом повреждена пушка и рация его танка.

— Сбегайте к младшему лейтенанту Дегтярю! Передайте, чтобы он прикрывал нас огнем! — приказал Евдокименко командиру орудия Куцевичу. — На всякий случай прихватите гранаты, — предупредил лейтенант, а сам приступил к устранению неисправности пушки.

Сержант Куцевич, вооружившись гранатами, засунул за пазуху револьвер и, пригнувшись, побежал.

Младший лейтенант Дегтярь, получив приказание, стал прикрывать огнем своего танка взводного. Тем временем Евдокименко устранил неисправность пушки и открыл огонь по захватчикам. В этой схватке экипаж уничтожил четыре танка. Враг, не выдержав огня наших, был вынужден откатиться назад [1].

Колобанов с волнением ждал доклада Дегтяря о результатах боя.

Он продолжался недолго. Сначала утихли пушки, потом замолкли пулеметы, и послышались позывные в наушниках: «Ракета»! «Ракета»! Я — «Молния». Примите радиограмму: «Атака противника отбита, уничтожено пять танков и три бронетранспортера противника, остальные отступили. С нашей стороны потерь нет, за исключением незначительного повреждения» [1].

Полдень. Опять висит «костыль» и контролирует дороги [1].

Эскадрильи «костылей» (разведывательных самолетов Hsl26) придавались танковым дивизиям. Для прямой радиосвязи с ними во время полета штаб танковой дивизии имел командирский танк Sd.Kfz.268 на базе Pz.Kpfw.llI с УКВ радиостанцией Fu7 с дальностью телеграфной связи 80 км. Поэтому результаты авиаразведки сразу доводились до командиров танковых батальонов по дивизионной радиосети (КВ радиостанции Fu8 с дальность телеграфной связи 40 км на ходу и 70 км на стоянке устанавливались на командирских танках с рамочной антенной Sd.Kfz.267 на базе Pz.Kpfw.III или Pz.Kpfw.35(t)).

Солнце уже пригрело, стало душно, понизилась слышимость.

— Роденков! Выйди через запасной люк и послушай, что делается около танка, а то ничего не слышно, — приказал Колобанов заряжающему. Около двух часов дня Роденков доложил, что слышен шум мотоциклетных моторов.

— Немедленно в машину! — приказал командир.

Только успел заряжающий занять свое место в танке, как из-за поворота выскочили мотоциклисты, непрерывно строча из пулеметов по обочинам дороги и кустарникам. Потом, не доезжая метров пятьдесят до поворота, остановились и стали посылать очереди в окна домов совхозной усадьбы. Было хорошо видно, как сыпались разбитые оконные стекла.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите опорожнить магазин, отвести душу, — проговорил радист Кисельков.

— Ни в коем случае, это разведка, позади должна двигаться колонна! — строго проговорил комроты.

Прострочив минут пять по окнам домов, один из фашистов, сидевший на мотоцикле со штыревой антенной, поднял вверх руку, и мотоциклы на больших скоростях прошли вперед в нашу сторону [1].