Техника и вооружение 2007 12

В это время шла работа с Воздушно- десантным войскам, которым старались найти подходящие системы для их вооружения. Разрабатывалась 122-мм самоходная гаубица «Фиалка», для которой существующая в ВДВ гусеничная база не подходила – не выдерживала тех нагрузок, которые создавала баллистика гаубицы, аналогичной «Гвоздике». «Гвоздика» ведь и весила 15,7 т, а база ВДВ – порядка 8 т (почти вдвое меньше) . Орудие калибра 122 мм на эту базу не ставилось.

И мы предложили десантникам установить наш нарезной миномет на БТР-Д (т.е. базу ВДВ), но уже не как миномет, а как артиллерийское орудие. Это предложение Авенир Гаврилович обсуждал в штабе ВДВ с офицерами НТК и артиллерии ВДВ. Заходит в кабинет командующий генерал армии Маргелов Василий Филиппович. Выслушав предложение Новожилова, сказал:

– Вот ты мне за год сделай макет, чтобы я мог всем показать, и доказать что мне это надо.

Авенир Гаврилович, будучи всего- навсего начальником отдела, приехал и с дрожью в голосе и коленях отправился к директору с докладом, какую ответственность на себя взял.

К счастью, директор Виктор Максимович Сабельников сказал ему:

Казнозарядный 120-мм нарезной миномет с увеличенной до 2,5 м длиной ствола и большей дальностью стрельбы на лафете миномета М-160. Ствол такой же баллистики был использован на опытном САО.

– Ну что же, раз десантникам надо, будем делать.

Ну а дальше… У нас был миномет, у нас были снаряды, но не было артиллерийского орудия. И мы отправились к Ф.Ф. Петрову с поклоном и просьбой о помощи в создании артиллерийской части.

Была организована встреча генерала армии Маргелова и Петрова в нашем институте. И ОКБ-9 взялось за дело. Были и тут сложности, так как мы разрабатывали другую систему заряжания, другой тип затвора, автоматику заряжания, запирания канала ствола. Здесь мы уже продумали способы совмещения нарезов.

Был предложен новый затвор. Это обтюратор типа Банжа, который поджимался клином. Клин обычно использовался в гильзовых системах, а обтюратор Банжа, как правило, в поршневых с выстрелами раздельного картузного заряжания. Нами было найдено новое техническое решение, которое и было запатентовано.

Больше было сложностей даже не столько технических, сколько организационных. Как только стало известно, что ВДВ желают иметь гаубицу с меньшей дальностью стрельбы, тут же посыпались предложения, в том числе и от Петрова, который заявил, что нечего делать принципиально новую артиллерийскую систему, а мы, мол, поставим на их базу нашу старую гаубицу М-30, и она с той же баллистикой все выдержит. Пришлось долго доказывать и отстаивать нашу систему. Споры были горячие. Но мы опережали в практических делах. Кконцугода, какиопределилМаргелов, сделали макетный образец орудия, который был назван «Нона-Д».

Базу взяли от «Фиалки». Начали стрелять. Все шло нормально. Маргелов назначил день смотра («что вы сотворили»). За день до этого ответственного момента, часов в 12 звонят из Красноармейска, с полигона НИИ «Геодезия», где мы должны были демонстрировать орудие. Докладывает разработчик выстрела:

– Слушай, Виктор Александрович, у нас снаряд разорвался в стволе. Шок… Похлеще гоголевской «немой сцены». Разбираемся.

На наше счастье разорвался не весь снаряд, а только ракетный двигатель, сам снаряд был инертным. Но ствол повредили. А завтра «хурал». Авенир Гаврилович где-то в командировке, пришлось крутиться. Сабельников распорядился всему цеху работать на нас, но чтобы показ не сорвался. К 11 часам машину восстановили. Все готово. На смотр Маргелов приехал не сам, а пригласил троих заместителей министров тех министерств (Миноборонпрома, Минмаша, Минсельхозмаша), которые делали орудие – кто базу, кто боеприпасы, кто ствол и т.д. Кроме того, прибыли маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян, начальник ГРАУ маршал артиллерии П.Н. Кулешов, командующий сухопутными войсками и еще какие-то большие начальники, всех уже и не помню. В общем, большая и достаточно серьезная компания. Маргелов рассчитывал здесь же решить вопрос постановки ОКР по созданию такой машины.

Показ состоялся, все прошло успешно. Маргелов всецело и решительно поддержал нас. КБ, предлагавшее М-30, подготовить макет не успело. Но тут появились новые соперники – разработчики боеприпасов, заявив: зачем делать нарезной, давайте делать гладкоствольный, будем стрелять обычной миной и все будет прекрасно. Воевали мы с ними года полтора, провели кучу стрельб и миной из гладкого ствола, и миной из нашего нарезного ствола, и снарядом. Когда мы убедили своих оппонентов, они стали нашими лучшими друзьями и соратниками.

Против нарезного боеприпаса выступал и главный разработчик «Передатчика» – однокашник Авенира Гавриловича по институту. Много убили времени, истратили нервов на споры, но убедили и его. Он тоже превратился в нашего союзника. К этому времени в ОКБ-9 пришел новый руководитель и от сотрудничества с нами отказался.

Пришлось обращаться к Калачникову Юрию Николаевичу-главному конструктору Пермского машиностроительного завода. С этим заводом мы разрабатывали ранее «Гиацинт». Они взялись быть главными по ОКР. И закипела работа. К нам в институт приехали начальник КБ Шварев Рафаэль Яковлевич и ведущий конструктор Пиатровский Александр Юрьевич (из того самого рода Пиотровских, что дал стране двух директоров Эрмитажа). Согласовали все вопросы. Работа была дружная и успешная. Начали изготавливать образец. Но тут снова появились трудности.

По разработке шасси головным был всегда Волгоградский тракторный завод (относившийся к Минсельхозмашу). Но на этот раз он отказался. Тогда эту работу взял на себя Пермский машиностроительный завод. Пришлось орудие даже сначала собирать на заводе «Баррикады» в Волгограде, буквально таская туда детали с тракторного завода.

В процессе работы возникали сложности с разработкой взрывателя, который должен работать на очень малых и больших нагрузках и на перегрузках.

Баллистическая 120-мм установка (на лафете пушки БС-3) предназначалась для отработки метательного заряда нового выстрела. 1973 г.

Результаты действия осколочно-фугасного снаряда ЗОФ49 по целям «траншея».

Сработал взрыватель в канале ствола. В итоге у нас не стало ни ствола, ни машины. Надо было доказывать, как и почему, чтобы все получить и продолжать работу. Авенир Гаврилович собрал все стволы, что у нас были от минометов, и доказал, что виноват взрыватель. Это он умел делать гениально. В 1974 г. мы подготовили макет, нам открыли ОКР, а в 1980 г. орудие было уже в Афганистане. САО 2С9 «Нона-С» мы создали фактически за 5 лет.