Авиация и время 1997 02

Всего в ту ночь над полтавским аэродромом разгрузились, с учетом "следопытов", около 180 Не 111, которые сбросили до 100 т бомб. [2] Интересно, что при этом немцы не только не потеряли ни одного самолета, но даже не имели раненых в экипажах! Зато утром, когда они вернулись на свои базы, советская авиация нанесла по некоторым из них бомбоштурмовые удары. [1]

Как видим, в ночь с 21 на 22 июня вся мощь удара немцев пришлась по Полтаве. Те же части американских ВВС, что приземлились на других аэродромах 169-йАБОН, потерь не понесли. Марвин Боумен продолжает свой мемуарный репортаж из Миргорода: "100-я BG крепко спала всю ночь, но утро принесло неприятные новости. Мы узнали, что наши товарищи в Полтаве были совершенно разбиты. Погибло много советских, которые пытались спасти из горящих самолетов крупнокалиберные пулеметы. (Позже русские недоумевали, почему американцы не помогали им. Ответ прост - мы имели пулеметы в избытке.) Весь следующий день немецкие разведчики кружили над Миргородом на большой высоте.

Герман Геринг посещает KG 55 после полтавского рейда

Полтава, 24.06.1944 г. Идет разминирование аэродрома

Без сомнения, ночью следовало ожидать "гостей" и нам. Поэтому было решено, чтобы с наступлением сумерек 100-я перелетела в Кировоград. Группа выполнила приказ, но наша "Крепость", разворачиваясь на металлическом настиле ВПП, повредила колесо, и пневматик спустился прямо на глазах. Пришлось остаться в Миргороде на ночь. Мы разгрузили самолети мысленно поцеловали его на прощание.

По дороге к казарме мы увидели много женщин, занятых тяжелой работой - рытьем окопов. Предусмотрительность оказалась оправданной: в полночь по радио передали сообщение о том, что немцы пересекли линию фронта. Вскоре они были над нами, а мы - в траншеях. С этой удобной и относительно безопасной позиции на склоне холма мы наблюдали грандиозное зрелище бомбовой атаки аэродрома. Увиденное внушало суеверный страх. Немецкие самолеты шли на высоте около 10000 футов (3500 м) волнами по четыре-пять машин. Сбросив часть бомб, они развернулись для второй атаки, после которой, по мнению фрицев, можно было констатировать полный разгром аэродрома. Однако немецкие фотокамеры запечатлели лишь множество воронок от бомб и один-единственный неспособный взлететь В-17". [8]

Печальные итоги

Утро 22 июня командование советских ВВС и контрразведки встретило, пытаясь выяснить масштабы происшедшего и разобраться в ситуации. Картина вырисовывалась неутешительная. В справке, подписанной заместителем начальника 1 отдела Главного управления "СМЕРШ" полковником Новиковым и уже днем 22 июня доложенной Сталину и Молотову, говорилось: "…При налете пострадали ближайшие села, где имеются разрушения и жертвы. При отражении налета средства ПВО оказались малоэффективными. В воздухе находилась небольшая группа ночных истребителей… Зенитная артиллерия действовала слабо. Авиация противника потерь не имела". [9] В докладе помощника начальника 4 отделения 1 отдела "СМЕРШ" подполковника Баранова, также датированном 22 июня, приводятся следующие подробности действий ПВО. В отражении налета принимали участие 24 зенитных орудия среднего калибра, 32 - малого и 26 пулеметов ДШК. Участвовали также зенитная артиллерия "танковой части Руссия-нова" - 24 малокалиберные зенитки и истребительная авиация 310-й ИАД, совершившая 17 вылетов. Израсходовано снарядов: среднего калибра - 8500 шт., малого -13000 шт., патронов ДШК - 6000 шт. В распоряжении ПВО имелись 19 прожекторов, в том числе 4 радиоуправляемых, и одна РЛС типа СОН-2. [9]

Конечно, наиболее важный вопрос дня заключался в том, какие потери понесли американцы. Но, как ни странно, однозначный ответ на него не был найден ни тогда, ни сейчас. Двух независимых источников, дающих одинаковые цифры, просто не существует, хотя расхождения небольшие. Среди множества причин этого обратим внимание на неоднозначность толкования понятий "уничтоженный" и "поврежденный" самолет, в связи с чем авторы разных документов могли одну и ту же машину относить к той или иной категории. Замечено также, что чем позже составлена бумага и чем более официальный характер она носит, тем сильнее проявляется стремление ее составителей слегка "приукрасить" действительность. Поэтому обратимся к документу, появившемуся на свет в буквальном смысле по горячим следам бомбежек.

Начальнику Главного управления контрразведки "СМЕРШ" -Комиссару госбезопасности 2 ранга тов. Абакумову. Докладываю результаты налетов вражеской авиации на аэродромы Миргород и Пирятин 23.06.1944г.

Миргород: сгорела одна "Аэрокобра ", УТИ-4 - 1, УТ-1 - 1, повреждено "Аэрокобр " - 12, американцев раненых и убитых нет. Убито - 0 чел., ранено - 27чел., из них один гражданский. Горючего сгорело 370 т.

Аэродром засыпан мелкими бомбами, зажигалками.

Пирятин: уничтожено бензина - 30т, ранено 6 чел., американцев раненых и убитых нет.

Уточняю данные за 22.06.1944 г. по аэродрому Полтава: уничтожено - "Летающие крепости " - 44, С-47 - 2, "Лайтнинг" - 1, повреждено: "Летающие крепости" - 25,Як-9 - 15, Як-7 - 6, "Харрикейн" - 1, У-2 -3, сгорело бензина - 360т, уничтожено авиабомб - до 2000. Американцев убито - 1, ранено - 15, наших убито - 31, ранено - 88 (в число раненых и убитых входят и бойцы ПВО)…

Аэродром Полтава очищается от зажигательных и неразорвавшихся бомб. Бетонная полоса пригодна к посадке. Металлические полосы аэродромов Миргород и Пирятин ремонтируются.

Свешников. [9]

Итоговый отчет штаба 169-й АБОН за период май-ноябрь 1944г., подписанный подполковником Щепан-ковым, дополняет список потерь одним Ли-2 и свидетельствует, что во время налета на Полтаву погибли также 3 корреспондента центральных газет. [10]

Приведенные цифры позволяют заключить, что в Полтаве американская стратегическая авиация понесла самые большие потери на земле за всю вторую мировую войну. После девяти месяцев трудных переговоров и доставки в Советский Союз всего необходимого, стоившей миллионы долларов и немалых усилий, события одной ночи поставили под сомнение целесообразность всех предпринятых мер. Несомненно, это был один из наиболее крупных успехов люфтваффе, но, как ни удивительно, "дождь наград" над пилотами IV авиакорпуса не пролился. Им пришлось довольствоваться выражением признательности со стороны своего командира Рудольфа Майстера, да отеческой гордостью рейхсмаршала Геринга, который даже на допросе 10 мая 1945 г., вспоминая о налете на Полтаву, говорил, что "это было прекрасное время". [5]

"Их поведение делает честь Красной Армии"